Чернобыльская молитва алексиевич премия

“Чернобыльская молитва” – пророчество Светланы Алексиевич

В преддверии 30-летия катастрофы в Чернобыле в Германии вышло пятое издание книги лауреата Нобелевской премии, белорусской писательницы Светлана Алексиевич “Чернобыльская молитва”.

Белорусскую писательницу Светлану Алексиевич, лауреата Нобелевской премии по литературе, автора таких книг как “У войны не женское лицо”, “Цинковые мальчики”, “Чернобыльская молитва”, “Последние свидетели”, “Время секонд хэнд”, хорошо знают в Германии. Все ее книги переведены на немецкий язык.

Сейчас вышло уже пятое немецкое издание “Чернобольской молитвы”, причем немецкие критики называют ее “лучшей художественной книгой о человеческой трагедии Чернобыля”.

Последнее не совсем верно. “Чернобыльская молитва” – не художественная книга, а художественно-документальная. Как и другие книги Светланы Алексиевич, она состоит из интервью, которые писательница в течение нескольких лет вела с теми, кого эта катастрофа непосредственно затронула: с жителями Припяти, ликвидаторами, врачами, школьниками, учеными. На обложке немецкого издания – цитата из статьи, опубликованной в одной из крупнейших газет Германии: “От трагизма этой книги никто не сможет отвернуться”. И пророческий подзаголовок: “Хроника будущего”. Многое из того, что рассказывают очевидцы Чернобыля и о чем говорила на одной из встреч со своими немецкими читателями Светлана Алексиевич, после Фукусимы действительно прозвучало страшным пророчеством.

Страх и мифология

Чернобыль, по словам писательницы, – это в каком-то смысле тайна. Он поразил нас до немоты. “Традиционные знания, наш внутренний инструмент, наш словарь, которым мы пользуемся, – все это как бы не годится, не способно проникнуть в суть новой проблемы, которая родилась на наших глазах”, – отмечает Светлана Алексиевич.

В своих многочисленных поездках, встречах с самыми разными людьми, в интервью с теми, кого чернобыльская катастрофа затронула непосредственно, Светлана Алексиевич близко соприкоснулась с феноменом массового сознания. Когда массовое сознание сталкивается с такого рода непостижимыми вещами, оно реагирует по-разному. Первая реакция, как считает Алексиевич, – это страх, вторая реакция – мифология.

Чернобыльская молитва: фильм по книге Светланы Алексиевич

“Голоса Чернобыля” – фильм режиссера Пола Крухтена по книге лауреата Нобелевской премии по литературе 2015 года. О съемках фильма режиссер рассказал в интервью DW. (05.04.2016)

Светлана Алексиевич: “Я поняла, почему молчит народ”

Нобелевский лауреат по литературе, белорусская писательница Светлана Алексиевич 8 марта дала эксклюзивное интервью Deutsche Welle. Мы публикуем его с незначительными сокращениями. (09.03.2016)

Комментарий: Инстинкт сострадания Светланы Алексиевич

10 декабря в Стокгольме и Осло состоялась торжественная процедура награждения лауреатов Нобелевской премии 2015 года. Среди них – Светлана Алексиевич. Присуждение ей Нобелевской премии по литературе – это награда писателю, который продолжает традиции великой литературы “маленького человека”, считает обозреватель DW Ефим Шуман. (10.12.2015)

Мифов после Чернобыля осталось много (добавим, что сейчас рождаются новые), но это не проникновение в суть. Что касается страха, то страх – лишь один из уровней понимания Чернобыля. Страх – это дорога в тупик, он только разрушает. Страх, как подчеркивает автор “Чернобыльской молитвы”, – это не единственный поводырь на новом пути. “Бэры, кюри, болезни, цифры – это еще не мировоззрение, не философия, – говорит Алексиевич. – Мы должны прийти к осмыслению. И в этом – задача моей книги: толкнуть к осмыслению, чтобы факты стали мироощущением. Ведь после Чернобыля мы живем уже в другом мире”.

То, что Чернобыль очень многих людей привел к религии, Светлана Алексиевич объясняет тем, что научный инструментарий был повержен. Произошло крушение веры в науку. Люди, когда пытаются понять, осознать, осмыслить происшедшее, не обращаются уже ни к физике, ни к математике, ни к биологии, а, скорее, к философии и чаще – к религии.

Но вот здесь возникает проблема нашей церкви, – подчеркивает Алексиевич. – Во что она превратилась за семьдесят лет советской власти? Наша церковь занята проблемой власти. А ведь наш человек очень страдает. В страдании, в терпении гигантском наш народ велик. А вот в ответах на вопрос, каков смысл этого страдания. у нас этих ответов просто нет”.

Кадры из фильма “Голоса Чернобыля”

Кадр из фильма “Голоса Чернобыля”.Чернобыльская зона – сегодня.

Кадры из фильма “Голоса Чернобыля”

Кадр из фильма “Голоса Чернобыля”. Актриса Динара Друкарова.

Кадры из фильма “Голоса Чернобыля”

Кадр из фильма “Голоса Чернобыля”: такими видит режиссер Пол Крухтен чернобыльских женщин.

Кадры из фильма “Голоса Чернобыля”

Кадр из фильма “Голоса Чернобыля”. На экране – ликвидаторы последствий страшной аварии.

Кадры из фильма “Голоса Чернобыля”

Кадр из фильма “Голоса Чернобыля”: красота, таящая в себе опасность.

Кадры из фильма “Голоса Чернобыля”

Кадр из фильма “Голоса Чернобыля”.

Автор: Ольга Солонарь

Кадры из фильма “Голоса Чернобыля”

• Дата 26.04.2016
• Автор Ефим Шуман
• ТемыБоб Дилан, Светлана Алексиевич, Нобелевская премия, Чернобыль, Чернобыльская АЭС
• Ключевые словаЧернобыль, Чернобыль 30 лет спустя, Светлана Алексиевич, нобелевская премия, Чернобыльская молитва, хроника будущего, Нобелевская премия
• ПоделитьсяОтправитьFacebookTwitterGoogle+Другие…WhatsappTumblrVkontakteLivejournalMailМой кругOdnoklassnikiTelegram
• НапечататьНапечатать эту страницу
• Постоянная ссылка http://p.dw.com/p/10deF

Также по теме

Фотогалерея: Чернобыль – 30 лет спустя 05.04.2016

“Голоса Чернобыля” – фильм режиссера Пола Крухтена по книге Светланы Алексиевич “Чернобыльская молитва. Хроника будущего”. Кадры из фильма – в фотогалерее DW.

Чернобыльская молитва: фильм по книге Светланы Алексиевич 05.04.2016

“Голоса Чернобыля” – фильм режиссера Пола Крухтена по книге лауреата Нобелевской премии по литературе 2015 года. О съемках фильма режиссер рассказал в интервью DW.

Последствия Чернобыля долго будут сказываться на белорусах 13.04.2017

Беларусь живет не после Чернобыля, а с ним. Об этом говорили участники дискуссии “Чернобыль: между прошлым и будущим”, прошедшей в Минске с участием нобелевского лауреата Светланы Алексиевич.

Человек как объект катастрофы – о “Чернобыльской молитве” Светланы Алексиевич

Для исследователя, читающего произведение Алексиевич, чрезвычайно важно и интересно то, что отношение ее к природе, переживающей вместе с человеком величайшую катастрофу современной цивилизации – это отношение абсолютно новое, и во многом – уникальное.

Природа в ее восприятии, становится не фоном происходящих событий, не инструментом раскрытия образов персонажей, не метафорой происходящего, и даже не предметом самостоятельного литературного и художественного интереса, но главным действующим лицом, объектом и субъектом этой планетарной катастрофы.

Человек, прежде неизменно бывший центром интереса литературы, оказывается не просто второстепенным, но и беспомощным персонажем перед лицом происходящего. «Трехмерный мир раздвинулся, …ярко вспыхнула бесконечность. Замолчали философы и писатели, выбитые из знакомой колеи культуры и традиции» – пишет Алексиевич.

Катастрофа становится чем-то новым, доселе невиданным, и для мира, и для человека. «За одну ночь мы переместились в другое место истории. Совершили прыжок в новую реальность, и она, эта реальность, оказалась выше не только нашего знания, но и нашего воображения. Порвалась связь времён… Прошлое вдруг оказалось беспомощным, в нем не на что было опереться, в вездесущем (как мы верили) архиве человечества не нашлось ключей, чтобы открыть эту дверь. Я не раз слышала в те дни: «таких слов не подберу, чтобы передать то, что я видела и пережила», «никто раньше мне ничего подобного не рассказывал», «ни в одной книжке об этом не читал и в кино не видел».

Оказавшись безоружным перед лицом происходящего, человек лишается своего «царского достоинства» – он больше не господин природы, и даже не ее слуга, а такая же часть окружающего мира, как вода, земля, дерево ветер.

Он более не творец и не хозяин. Он – объект катастрофы.

Женщину, сидящую у постели умирающего мужа, одного из первых ликвидаторов, «кто-то увещевает: «Вы должны не забывать: перед вами уже не муж, не любимый человек, а радиоактивный объект с высокой плотностью заражения. Вы же не самоубийца. Возьмите себя в руки», – пишет Алексиевич. Таким же «радиоактивным объектом» вместе с человеком становится то, что веками было его привычным окружением: «Убивала скошенная трава. Словленная рыба, пойманная дичь. Яблоко. Мир вокруг нас, раньше податливый и дружелюбный, теперь внушал страх».

Человек, таким образом, становится частью природы не в метафорическом, образном, философском, а в самом прямом, практическом, и очень страшном смысле. «Воссоединение с природой», о котором столько писали и говорили, происходит внезапно, непоправимо и неотвратимо, не по воле человека, а по его вине, и эту вину он честно делит пополам с им же самим разрушенным миром.

И эта совершенно новая (Алексиевич раз за разом повторяет эту мысль: новая, прежде невиданная, небывалая) катастрофа внезапно меняет масштаб человеческого существования в этом мире: «Другими глазами оглядываю мир вокруг… Ползёт по земле маленький муравей, и он теперь мне ближе. Птица в небе летит, и она ближе. Между мной и ими расстояние сокращается. Нет прежней пропасти. Все – жизнь».

Чернобыль в ее понимании меняет основные человеческие категории. Понятия «далекого» и «близкого» приобретают новые значения, время, измеряемое длинною человеческой жизни, выходит далеко за ее пределы.

Человек, лишенный своей привычной власти над миром, возвращается к нему в новой роли – в роли равного, а не в роли хозяина.

Приведу полностью один из самых (на мой взгляд) поразительных эпизодов из этой книги – рассказ пожилой женщины, Зинаиды Евдокимовны Ковалёнка, «самосела», человека, по своей воле оставшегося в полном одиночестве жить в зоне радиационного поражения, откуда были эвакуированы все жители:

«Расскажу я, как котика себе нашла. Не стало моего Васьки… И день жду, и два… И месяц… Ну, совсем, было, я одна осталась. Не к кому и заговорить. Пошла по деревне, по чужим садкам зову: Васька, Мурка… Васька! Мурка! Первое время много их бегало, а потом где-то пропали. Уничтожились. Смерть не разбирает… Всех принимает земелька… И хожу я, и хожу. Два дня звала. На третий день – сидит под магазином… Мы переглянулись… Он рад, и я рада. Только что он слово не скажет. «Ну, пошли, – прошу, – пошли домой». Сидит… Мяу… Я давай его упрашивать: «Что ты будешь тут один? Волки съедят. Разорвут. Пошли. У меня яйца есть, сало». Вот как объяснить? Кот человеческого языка не понимает, а как он тогда меня уразумел? Я иду впереди, а он бежит сзади. Мяу… «Отрежу тебе сала»… Мяу… «Будем жить вдвоем»… Мяу… «Назову тебя Васькой»… Мяу… И вот мы с ним уже две зимы перезимовали!»

Этот эпизод кажется мне таким важным именно потому, что это – пример нового отношения человека и мира вокруг него. Лишенный прав “хозяина”, он встает на новое место в общении с окружающим миром – на место равного партнера в диалоге.

Алексиевич рассказывает о людях, которые не пожелали покинуть зараженные радиацией родные места, и остались переживать все случившееся вместе с землей, которая кормила и поддерживала их на протяжении многих поколений. Сосуществование с этой землей на новых условиях дало этим людям шанс на спасение.

В «Чернобыльской Молитве» есть рассказ беженцев из Таджикистана, нашедших в брошенных селях под Припятью спасение от другой рукотворной катастрофы – от войны. Одна из женщин, поселившихся в таком селе, говорит: «А мне тут не так страшно, как там… У меня там душа была мёртвая… Кого бы я там родила с мёртвой душой? Здесь людей мало… Дома пустые… Живём под лесом… Я боюсь, когда много людей.

… Почему сюда приехали? На чернобыльскую землю? Потому что отсюда нас уже не выгонят. С этой земли. Она уже ничейная, Бог её забрал… Люди её оставили»…

Свидетельства, которые приводит в своих документальных повестях Алексиевич, всегда предельно точны и предельно безжалостны. И тем не менее, мне представляется, что при всем ее трагизме, эта книга подводит нас к мысли, что в обретении человеком своего нового, скромного места в мире, закладывается самая возможность будущего. Будущего, где возможно примирение цивилизации и природы на новых условиях – на условиях того, что человечество признает за природой приоритетное право контролировать землю, воздух и воду в соответствии со своими интересами, а не в соответствии с сиюминутными интересами человека.

В своей книге ‘The Wealth of Nature’ американский историк профессор Дональд Ворстер формулирует чрезвычайно важную для конца 20 века идею. Вот что он пишет:

«Сегодня мы стоим перед лицом глобального кризиса, причина которого лежит не в том, как функционируют экосистемы нашей планеты, а в том, как функционируют наши собственные этические системы. Для преодоления этого кризиса нам потребуется максимально точное понимание того, как мы влияем на природу. Более того, нам потребуется точный анализ наших этических систем, и их дальнейшее изменение в зависимости от результата этого анализа. Историки и литературоведы, антропологи и философы, конечно, не смогут ничего изменить самостоятельно, но их помощь в понимании ситуации может быть бесценна».

Мне представляется, что вклад «Чернобыльской Молитвы» Алексиевич в это понимание трудно переоценить.

Поскольку вы здесь…

… у нас есть небольшая просьба. Все больше людей читают портал “Православие и мир”, но средств для работы редакции очень мало. В отличие от многих СМИ, мы не делаем платную подписку. Мы убеждены в том, что проповедовать Христа за деньги нельзя.

Но. Правмир — это ежедневные статьи, собственная новостная служба, это еженедельная стенгазета для храмов, это лекторий, собственные фото и видео, это редакторы, корректоры, хостинг и серверы, это ЧЕТЫРЕ издания Pravmir.ru, Neinvalid.ru, Matrony.ru, Pravmir.com. Так что вы можете понять, почему мы просим вашей помощи.

Например, 50 рублей в месяц – это много или мало? Чашка кофе? Для семейного бюджета – немного. Для Правмира – много.

Если каждый, кто читает Правмир, подпишется на 50 руб. в месяц, то сделает огромный вклад в возможность нести слово о Христе, о православии, о смысле и жизни, о семье и обществе.

И никто не освободит человека от личной одинокой работы над своей жизнью

Митрополит Киевский и всея Украины Онуфрий возложил цветы к мемориальному кургану «Героям Чернобыля»

Свидетели атомной трагедии – о пережитом и переживаемом

Лицензия Минпечати Эл № ФС77-44847

может не совпадать с позицией редакции.

(книгах, прессе) возможна только с письменного

Чернобыльская молитва алексиевич премия

Нобелевский комитет проголосовал за вручение премии Светлане Алексиевич единогласно. «Это выдающийся писатель, большой литератор, который создал новый литературный жанр, выйдя за рамки обычной журналистики», — объяснила решение комитета секретарь Шведской королевской академии наук Сара Даниус, которая и объявила имя лауреата.

Светлана Алексиевич родилась 31 мая 1948 года в Ивано-Франковске. Ее отец белорус, а мать украинка. Позже семья переехала в Белоруссию, где мать и отец работали сельскими учителями. В 1967 году Светлана поступила на факультет журналистики Белорусского государственного университета в Минске, а окончив его, работала в районных и республиканских газетах, а также в литературно-художественном журнале «Неман».

В 1985 году вышла ее книга «У войны не женское лицо» — роман о женщинах-фронтовичках. До этого произведение пролежало в издательстве два года — автора упрекали в пацифизме и развенчании героического образа советской женщины. Общий тираж книги достиг 2 млн экземпляров, по ней было поставлено несколько десятков спектаклей. Вышедшая в том же году книга «Последние свидетели» также была посвящена войне — с точки зрения женщин и детей. Критики называли оба произведения «новым открытием военной прозы».

«Я складываю образ своей страны из людей, живущих в мое время. Я хотела бы, чтобы мои книги стали летописью, энциклопедией поколений, которые я застала и вместе с которыми иду. Как они жили? Во что верили? Как их убивали и они убивали? Как хотели и не умели быть счастливыми, почему у них это не получалось», — рассказывала Светлана Алексиевич в одном из интервью.

Ее очередной летописью стал роман об афганской войне «Цинковые мальчики», вышедший в 1989 году. Для сбора материала писательница четыре года ездила по стране и общалась с бывшими воинами-афганцами и матерями погибших солдат. За это произведение ее подвергли жесткой критике со стороны официальной прессы, а в Минске в 1992 году даже был организован символический «политический суд» над писательницей и книгой.

В 1997 году была опубликовано еще одно нашумевшее произведение Алексиевич — «Чернобыльская молитва». Речь в нем идет о жизни после Чернобыля, о попытках человека осознать и обжить новую реальность.

«Ее техника — мощная смесь красноречия и бессловесности, описывающая некомпетентность, героизм и печаль, — писала газета The Telegraph после того, как «Чернобыльская молитва» была опубликована в Великобритании. — Из монологов своих героев писательница создает историю, к которой читатель действительно может прикоснуться, будучи на любом расстоянии от событий».

Последняя на данный момент книга писательницы «Время секонд хэнд» вышла в 2013 году.

Ее книги были изданы в 19 странах мира, по ним были поставлены спектакли и фильмы. Кроме того, Светлана Алексиевич стала лауреатом множества престижных премий: в 2001 году писательнице была вручена премия Ремарка, в 2006-м — Национальная премия критики (США), в 2013-м — Премия критики немецких книготорговцев. В 2014 писательница была награждена Офицерским крестом ордена Искусств и литературы.

Главную идею своих книг Светлана Алексиевич сформулировала так: «Я всегда хочу понять, сколько человека в человеке. И как этого человека в человеке защитить».

Женщины становились лауреатами Нобелевской премии по литературе 13 раз. Первой эту награду получила шведская писательница Сельма Лагерлеф, а последней на данный момент — уроженка Канады Элис Манро в 2013 году.

Светлана Алексиевич стала первым с 1987 года автором, получившим Нобелевскую премию по литературе, которая пишет в том числе и на русском языке. Чаще всего премия доставалась авторам, пишущим на английском (27 раз), французском (14 раз) и немецком (13 раз) языках. Русскоязычные писатели получали эту престижную награду пять раз: в 1933 году Иван Бунин, в 1958-м Борис Пастернак, в 1965-м Михаил Шолохов, в 1970-м Александр Солженицын и в 1987-м Иосиф Бродский.