Что такое молитва анафоры

Советуем ознакомиться что такое молитва анафоры с несколькими вариантами на русском языке, с полным описанием и картинками.

Bookitut.ru

Евхаристический канон, или анафора (Возношение)

После Символа веры и нескольких приготовительных возгласов начинается самая важная часть божественной литургии, называемая «Евхаристическим каноном», или «анафорой», по–гречески, αναφερω что значит — «возношу», так как в этой части литургии и происходит самое таинство Евхаристии, или пресуществления Св. Даров в тело и кровь Христову через возношение их и освящение при чтении особой евхаристической молитвы. Эта евхаристическая молитва собственно одна, но она читается тайно и прерывается несколько раз произносимыми вслух возгласами. В центральной части этой молитвы совершается «возношение Св. Даров», почему и вся эта важнейшая часть литургии называется еще «анафорой».

После Символа веры диакон, стоя еще на амвоне, возглашает: Станем добре, станем со страхом, вонмем, святое возношение в мире приносити, и тотчас же входит в алтарь, причем не южными дверями, как обычно, а северными теми, какими обыкновенно выходит. Эти слова, по объяснению св. Иакова, брата Господня, и св. Иоанна Златоуста, означают, что мы должны стоять, как должно пред Богом, со страхом, смирением и любовью, чтобы в мирном расположении духа принести Богу «святое возношение», то есть Св. Дары. На эти слова диакона лик от лица всех верующих отвечает: Милость мира, жертву хваления, то есть мы изъявляем готовность совершить жертвоприношение Господу не только в мире и единодушии с ближними, но и в чувстве милости или милосердия к ним: по объяснению Николая Кавасилы, мы приносим «милосердие Тому, Кто сказал: «Милости хощу, а не жертвы». Милость же есть плод чистейшего и крепчайшего мира, когда душу не возбуждают никакие страсти и когда ничто не мешает, чтобы она наполнилась милости и жертвой хваления». Иначе говоря, призыв — «Станем добре»:, указывает нам, что мы должны расположить себя к миру со всеми, с Богом, и с ближними, и в мире будем приносить Святую жертву, ибо «Милость мира, жертва хваления» — есть та самая жертва, которая даровала нам Божию милость вечного мира с Богом, с самими собою и со всеми ближними. Мы приносим Богу вместе с тем в Евхаристии и жертву хваления — выражение благодарности и священного восторга за Его великий подвиг искупления человеческого рода.

Затем священник обращается к народу, чтобы приготовить его к предстоящему великому и страшному Таинству, со словами апостольского приветствия: Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа буди со всеми вами (2 Коринф. 13, 13). Архиерей при этих словах, вышед из алтаря на амвон, осеняет предстоящих дикирием и трикирием, а священник благословляет рукой, повернувшись на запад. В этих словах молящимся испрашивается от каждого лица Пресвятой Троицы особый дар: от Сына — благодать, от Отца — любовь, от Духа Святого — общение или причастие Его. На это благожелание священника или архиерея, лик от лица народа отвечает: И со духом твоим, в чем выражается братское единение клира и народа. Священник возглашает затем: Горе имеем сердца, призывая этим всех молящихся оставить все земное и вознестись мыслью и сердцем «горе», то есть к Богу, целиком отдавшись только мысли о предстоящем великом таинстве. Лик за всех верующих отвечает согласием на этот призыв: Имамы ко Господу, то есть мы уже обратились сердцем к Богу, не в духе гордости, конечно, а в смысле желания осуществить это, действительно отрешиться от всего земного. (Некоторые священники воздевают руки при произнесении этого возгласа. Архимандрит Киприан Керн так пишет: «Эти слова по предписанию иерусалимского Служебника, надо произносить с воздетыми руками. Наш Служебник этого не указывает, но почти повсеместная практика узаконила это» («Евхаристия» Париж, 1947 г. стр. 212). «Горе имеем сердца» — это один из древнейших литургических возгласов; о нем упоминает еще св. Киприан Карфагенский, который так объясняет его смысл: «не иное что тогда помышлять они (то есть молящиеся) должны, как только о Господе. Да заключатся противному перси, и единому Богу отверсты да будут. Да не попустим внити внутрь себя врагу во время молитвы».

Вслед за этим священник возглашает: Благодарим Господа. Этими словами начинается самая Евхаристическая молитва, или Канон евхаристии то самое основное ядро Божественной литургии, которое ведет свое начало от апостольских времен. Слово «Евхаристия» — ευχαριστια, в переводе с греческого значит «Благодарение». Сам Господь Иисус Христос устанавливая на Тайной Вечери это великое таинство, как повествуют об этом все три первые Евангелиста, начал его с благодарения Бога и Отца (Луки 22, 17—19; Матф. 26, 27 и Марка 14, 23). Все без исключения древние литургии, начиная с «Учения 12 Апостолов» и литургии, описанной у св. муч. Иустина Философа, начинает анафору именно этими словами: Благодарим Господа. И все, дошедшие до нас евхаристические молитвы, имеют своим содержанием благодарение Господа за все Его благодеяния человеческому роду. В ответ на этот возглас священника, лик поет: Достойно и праведно есть покланятися Отцу, и Сыну, и Святому Духу, Троице Единосущней и нераздельней, а священник в этот момент начинает чтение евхаристической молитвы, произнося слова ее тайно, про себя. Эта молитва прерывается затем возгласами, произносимыми вслух, и заканчивается призванием Святого Духа, пресуществлением хлеба и вина в Тело и Кровь Христову, и молитвой за живых и умерших — «за всех и за вся», за кого приносится эта Великая Бескровная Жертва.

В литургии св. Иоанна Златоустого эта тайная молитва начинается словами: «Достойно и праведно Тя пети, Тя благословити, Тя благодарити…» В этой молитве (Praefatio) священник благодарит Бога за все Его благодеяния, как ведомые нам, так и неведомые, а в особенности за творение мiра, за промышление о нем, за милосердие к роду человеческому, и как венец всех благодеяний Божиих, — за искупительный подвиг Единородного Сына Божия. В конце первой части этой молитвы священник благодарит Господа за принятие сей службы от рук наших, несмотря на то, что ангельские силы, непрестанно предстоящие Богу и воссылающие Ему хвалу, прославляют Его. И далее священник возглашает уже вслух: Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще, а лик продолжает этот возглас священника торжественным пением: Свят, свят, свят, Господь Саваоф, исполн небо и земля славы твоея, осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних. Таким образом, этот возглас в его отрывочном виде кажущийся непонятным для незнающих текста евхаристической молитвы, является придаточным предложением, которое заканчивает первую часть евхаристической молитвы и начинает собой пение: «Свят, свят…» При этом возгласе, диакон, вошедший перед этим с амвона в алтарь северными дверьми (единственный случай, когда диакон входит северными дверьми) и стоящий с левой стороны престола, взяв звездицу от дискоса, творит ею «образ креста верху его и, целовав (то есть звездицу), полагает, идеже и покровцы». Этот возглас напоминает нам шестокрылых серафимов, которые, воссылая непрестанную хвалу Господу, являлись, как это описывает Тайнозритель св. апостол Иоанн в Апокалипсисе, а в Ветхом Завете св. пр. Иезекиил в виде таинственных существ («животных»), из которых одно было подобно льву, другое подобно тельцу, третье человеку и четвертое орлу. Сообразно различному способу славословия этих таинственных существ, употребляются выражения: «поюще», которое относится к орлу, «вопиюще», относящееся к тельцу, «взывающе» — ко льву, и «глаголюще» — к человеку. (См. Апокалипсис гл. 4, 6—8; пр. Иезекииля 1, 5—10; Исаии 6, 2—3).

Эта первая часть евхаристической молитвы, заканчивающаяся ангельским славословием, говорит преимущественно о творческой деятельности Бога Отца и носит название «Префацио», вторая часть евхаристической молитвы, называемая «Санктус», прославляет искупительный подвиг воплотившегося Сына Божия, а третья часть, содержащая в себе призывание Св. Духа, носит название «Эпиклезис», или Эпиклезы.

К ангельскому славословию: «Свят, свят…», присоединяется торжественное приветствие встречавших Господа с пальмовыми ветвями, когда Он шел в Иерусалим на вольную страсть: «Осанна в вышних…» (взято из 117 псалма). Эти слова присоединяются в этот момент к Ангельскому славословию весьма благовременно, ибо Господь как бы вновь на каждой литургии грядет для того, чтобы принести Себя в жертву и «датися в снедь верным». Он грядет с небес в храм, как бы в таинственный Иерусалим, принести Себя в жертву на св. трапезе, как бы на новой Голгофе, и мы прославляем Его пришествие к нам теми же словами. Это песнопение в этот момент св. Евхаристии употребляется с самых апостольских времен. Диакон при этом веет рипидой.

Священник же читает в это время вторую часть тайной евхаристической молитвы — Sanctus'а, начинающуюся словами: «С сими и мы блаженными силами….» В этой части молитвы вспоминается искупительный подвиг Христов, и она заканчивается возглашением вслух самых установительных евангельских слов таинства: Приимите, ядите, сие есть тело мое, иже за вы ломимое, во оставление грехов. И — Пийте от нея вси: сия есть кровь моя новаго завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов (Матф. 26, 26—28; Марк. 14, 22—24 и Лук. 22, 19—20). На каждое из этих возглашений лик отвечает: Аминь. При произнесении этих слов, диакон указывает священнику сначала на дискос, а потом на потир правой рукой, держа орарь тремя перстами. Одновременно и священник «споказует» рукою. Если служат несколько иереев собором, то они эти слова произносят одновременно с предстоятелем «купногласно тихим гласом». Певцы поют: «Аминь», выражая тем общую глубокую веру всех молящихся в Божественность таинства Евхаристии и духовное единение всех в этой непоколебимой вере.

По произнесении слов Христовых, священник воспоминает все то, что совершено Господом Иисусом Христом для спасения людей, и на основании чего священнослужители приносят Бескровную Жертву просительную и благодарственную. Вспоминая это в краткой тайной молитве, «Поминающе убо»: священник заканчивает ее возглашением, вслух: Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся. Твои дары, Твоя Бескровная Жертва, от Твоих, то есть от Твоих созданий — от созданного Тобой, «Тебе приносяще о всех», то есть «по всему», «и во всех отношениях», касательно всех дел нашей греховной жизни, чтобы Ты воздал нам не по нашим грехам, а по Твоему человеколюбию, «и за вся», то есть за все, соделанное Тобою людям коротко говоря: «приносим жертву и умилостивительную о грехах и благодарственную за содеянное нам спасение». Во многих греческих служебниках древних рукописных и современных печатных, вместо нашего «приносяще», стоит «приносим» и таким образом наше придаточное предложение в них является главным.

При этом возгласе совершается так называемое возношение Св. Даров. Если служит со священником диакон, то это возношение совершает он, а не сам священник, произносящий лишь возглас. Диакон крестообразно сложенными руками берет дискос и потир, причем правой рукой берет стоящий слева дискос, а левой — стоящую справа чашу, и возносит их, то есть приподнимает на некоторую высоту над престолом. При этом, правая рука, держащая дискос, должна быть поверх левой, держащей чашу. Назнаменовать в воздухе крест в Служебнике не указано, но многие это, по обычаю, делают (если нет диакона, то сам священник подымает свв. дискос и чашу).

Евхаристическая молитва

Ана́фора, евхаристическая молитва — центральная часть христианской литургии, древнейшая по своему происхождению и наиболее важная. Во время анафоры происходит пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Господни (см. Евхаристия).

Несмотря на большое разнообразие христианских литургических чинопоследований, во всех анафорах можно выделить общие части:

  • Dialogus (Вступительный диалог) — диалог, состоящий из возгласов священника и ответов народа;
  • Praefatio (Префация, Вступление) — начальная молитва, содержащая славословие и благодарение Богу (обычно обращена к Богу-Отцу). Как правило, через воспоминание ангельского служения и служения святых плавно переходит в Sanctus;
  • Sanctus (Санктус, лат. «Святой») — гимн «Свят, Свят, Свят…»;
  • Institutio (Установление) и Anamnesis (Анамнесис, Воспоминание) — воспоминание Тайной Вечери с произнесением тайноустановительных слов Иисуса Христа и воспоминанием домостроительства спасения;
  • Epiclesis (Эпиклесис, Призывание) — призывание Святого Духа на Дары или иная молитва, содержащая прошение об освящении Даров;
  • Intercessio (Ходатайство) — ходатайственные молитвы за живых и усопших, Церковь, а также весь мир, с воспоминанием Богородицы и святых;
  • Заключительное славословие (доксология).

Порядок частей в различных анафорах может быть разным.

Самые ранние анафоры относятся ко II—III веку. Постепенно из множества анафор древней Церкви сложились три типа:

После второго Ватиканского собора в богослужение латинской литургии вдобавок к традиционной для латинской церкви анафоре римского канона (она же первая Евхаристическая молитва) были добавлены ещё три анафоры: вторая, взятая из апостольского предания Ипполита Римского; третья — западно-сирийского типа, близкая к анафоре галликанского обряда и четвёртая, близкая к восточной анафоре св. Василия Великого.

Особенностью западных анафор является их большая вариативность, анафора (особенно префация) сильно меняется в зависимости от текущего празднества, дня недели и т. д. Галликанский и мосарабский обряды оставляют лишь малую часть анафоры неизменной.

Восточные анафоры, в том числе и анафоры Иоанна Златоуста и Василия Великого, используемые в православии и греко-католицизме, более постоянны, изменению подлежит лишь небольшая их часть.

  • Католическая энциклопедия., Изд. францисканцев, М., 2002, т.1

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое “Евхаристическая молитва” в других словарях:

МОЛИТВА — МОЛИТВА (греч. ευχή, лат. oratio) обращение человека к Богу, богам, святым, ангелам, духам, персонифицированным природным силам, вообще Высшему Существу или его посредникам. Молитва является элементом религиозного культа и индивидуальной… … Философская энциклопедия

Молитва — важнейший аспект обществ. и частной религ. жизни, ее внутр. таинств. содержание, выраженное в словесной либо мысленной форме. Молитва является также непременным эл том богослуж. действа, обращением священнослужителя и рядового верующего к Богу,… … Российский гуманитарный энциклопедический словарь

Освящающая молитва — ♦ (ENG consecration, prayer of) евхаристическая молитва, относящаяся к элементам таинства: хлебу и вину. Существуют различные теологические воззрения на то, что происходит во время этой молитвы … Вестминстерский словарь теологических терминов

ЕВХАРИСТИЯ. ЧАСТЬ I — [греч. Εὐχαριστία], главное таинство христ. Церкви, состоящее в преложении (μεταβολή изменение, превращение) приготовленных Даров (хлеба и разбавленного водой вина) в Тело и Кровь Христовы и причащении (κοινωνία приобщение; μετάληψις принятие)… … Православная энциклопедия

ЕВХАРИСТИЯ. ЧАСТЬ II — Е. в православной Церкви II тысячелетия Е. в Византии в XI в. К XI в. визант. богослужение приобрело почти тот вид, какой оно сохраняло в правосл. Церкви все последующее тысячелетие; в его основе лежала древняя к польская традиция, значительно… … Православная энциклопедия

Миссал — У этого термина существуют и другие значения, см. Миссал (значения). рукопись миссала XV века. Римский миссал, или просто миссал (лат. Mi … Википедия

Римский миссал — рукопись миссала XV века. Римский миссал, или просто миссал в Римско католической церкви богослужебная книга, содержащая последования Мессы с сопутствующими текстами: уставными рубриками, переменными частями, календарём и т. п. Содержание 1… … Википедия

Миссал — Римский миссал, или просто миссал в Римско католической Церкви богослужебная книга, содержащая последования Мессы с сопутствующими текстами: уставными рубриками, переменными частями, календарём и т. п. Возникновение миссала в Средние века Вплоть… … Католическая энциклопедия

Мосарабский обряд — Кафедральный собор Толедо, центр современной практики мосарабского обряда. Капелла справа с восьмиугольным куполом специально устроена для служения по мосарабскому чину Мосарабский обряд, испанский обряд, вестготский об … Википедия

АНАФОРА — [греч. ἀναφορά возношение], евхаристическая молитва. Термином «А.» в литургике и в богослужебной практике большинства христ. Церквей (напр., в чине литургии визант. обряда: « … Православная энциклопедия

  • Евхаристическая молитва (анафора): Опыт историко-литургического анализа, И.А. Карабинов. … ПодробнееКупить за руб электронная книга

Поделиться ссылкой на выделенное

Прямая ссылка:

We are using cookies for the best presentation of our site. Continuing to use this site, you agree with this. OK

Введение в Литургическое Предание: Таинства Православной Церкви: Порядок совершения Анафоры святого Иоанна Златоуста. Духовный смысл и историческое происхождение священнодействий Анафоры

Центральная часть Евхаристии — Анафора.

«Анафора» слово греческое “анаферо” и в литургическом контексте означает «возношение» — возношение Святых Даров. Эта часть Литургии также зачастую называется и Евхаристическим каноном. Во время этого раздела богослужения Литургии священнослужителем прочитывается единая большая молитва Анафоры, включающая в себя и установительные слова Господа, и призывание на Дары Святого Духа.

Сегодня эта молитва читается священником в алтаре тайно, «про себя», однако так было не всегда. В Древней Церкви молитва Анафоры всегда произносилась гласно, вслух, а народ в отдельные моменты этой молитвы гласно же выражал свое единение, единомыслие со священнослужителем словами «Достойно и праведно есть…», «Свят, свят, свят…» и так далее. В VI веке гласное чтение молитвы Анафоры зачастую стало заменяться тайным. Против этой новой практики очень резко выступил святой император Юстиниан, однако, не смотря на его усилия, к середине VII века практика тайного чтения евхаристических молитв уже получила повсеместное распространение…

Для стоящих в храме прихожан совершение Евхаристического канона на Литургии святого Иоанна Златоуста начинается со слышимого ими пения хора «Достойно и праведно есть…»; священник же в алтаре в это время приступает к чтению Анафоральной молитвы: «Достойно и праведно Тя пети…» А завершается Анафора священническим возгласом: «И да будут милости великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами». Тайное чтение в алтаре молитвы Анафоры то и дело прерывается иерейскими возгласами и совершается при постоянном пении хора. При этом следует иметь в виду, что все эти фрагменты читаемой священником про себя молитвы, его возгласы и пение хора, органично переходя, перетекая друг в друга, вместе как раз и составляют тот самый единый, неразрывный по смыслу текст Евхаристического канона. Центральная мысль этой единой молитвы Анафоры — обращенное к Богу Отцу прошение о ниспослании Святого Духа на предлежащие Дары и о преложении их в Тело и Кровь Господа Иисуса Христа. В этой молитве для удобства литургической науки принято условно выделять, различать несколько ее частей.

Первую часть Анафоры принято именовать Префацио (Praefatio), что в переводе с латинского языка означает «введение»; по своему содержанию она представляет обращенное к Богу благодарение за все явленные Им Своему творению милости и, в том числе, за совершаемую ныне службу.

Следующая часть Анафоры — Санктус (Sanctus) начинается возгласом священника «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще» и пением известного ангельского гимна из библейской книги пророка Исаии «Свят, свят, свят Господь Саваоф…» (Ис. 6, 1-3). К тексту Санктуса также присоединяется Институцио (Institutio), содержащее повествование о Тайной Вечере и включающее в себя произнесенные Христом установительные слова Таинства Евхаристии «Приимите ядите, Сие есть Тело Мое…» и «Пийте от Нея вси, Сия есть Кровь Моя нового завета…».

Далее следует Анамнесис, что в переводе с греческого языка означает «воспоминание», ибо здесь вспоминаются Христовы «крест, гроб, тридневное Воскресение, на небеса восхождение…». Здесь же диакон особым образом совершает возношение Святых Даров.

После Анамнесиса следует Эпиклесис, что в переводе с греческого означает «призывание». Здесь происходит призывание на евхаристические хлеб и вино наития Святого Духа, с тем, чтобы Господь преложил их в Тело и Кровь Христовы. В славянской богослужебной традиции с XV-XVI столетий Эпиклесис предваряется чтением тропаря Третьего часа.

Наконец, еще одна значимая часть Анафоры — Интерцессио (intercessio), что в переводе с латинского языка означает «ходатайство». Интерцессио начинается со слов «Изрядно о Пресвятей…». Здесь совершается поминовение Богородицы, всех святых, затем усопших, вселенной, Церкви, страны, властей, воинства, патриарха, правящего епископа, живых… Анафора также имеет свое краткое завершение, начинающееся со слов «И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити…»

В целом Литургии Иоанна Златоуста и Василия Великого, которые обыкновенно и служатся в наших православных храмах, разделяются на три части: проскомидию, Литургию оглашенных, и Литургию верных.

Проскомидия, в древнейшей богослужебной традиции чаще именовавшаяся Предложение «професис» — первая часть Литургии, за которой приготавливается вещество для совершения Евхаристии и совершается поминовение живых и усопших членов Церкви. В древности понятие «проскомидия» имело несколько иной оттенок, означая саму Евхаристическую молитву, по сути, Анафору. Однако сегодня проскомидия — это именно предварительное приуготовление хлеба и вина ради их дальнейшего, уже во время Литургии Верных, преложения в Тело и Кровь Господни. Скрытая от глаз мирян за алтарной преградой, проскомидия символически изображает Предвечный Совет Пресвятой Троицы, где еще до сотворения мира уже был приготовлен жертвенный Агнец — Сын Божий, приносящий Себя за будущий грех Адама. Кроме того, определенные действия Проскомидии также символизируют собой события, связанные с Рожеством Христа, а также с Его Распятием и погребением.

Возвращаясь к трехчастной структуре богослужения Евхаристии, состоящего из Проскомидии, Литургии Оглашенных и Литургии Верных, следует напомнить о том, что за Литургией Оглашенных в древности позволялось присутствовать не только членам Церкви, но и людям, готовящимся к принятию Крещения. И сегодня Литургия Оглашенных сохраняет в первую очередь учительный, «педагогический» характер: центральным ее моментом издревле считается чтение Священного Писания, почему ее часто называют также «Литургией Слова». В целом же этот раздел Литургии имеет приуготовительный характер, подводя нас к моменту преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Спасителя.

Главная часть чинопоследования Таинства Евхаристии — Литургия Верных. Именно во время ее совершения происходит преложение Святых Даров и Причащение православных христиан. Важнейший начальный момент Литургии Верных — Великий Вход, во время которого Дары переносятся с жертвенника на престол, что символически понимается святоотеческой традицией и как образ небесного шествия ангельских сил, и как символическое и мистическое изображение пути Христа на Страсти, и как символ Входа Господня в Иерусалим, и как прообраз грядущего Второго Пришествия Сына Божия.

Другим важнейшим моментом Литургии Верных, предваряющим собой Евхаристический канон, является звучащее в наших храмах Исповедание Православной веры — ее Символ. Именно следование и верность православным догматам является обязательным условием возможности участия человека в Таинстве Евхаристии. По слову священномученика Иринея Лионского, «наше учение согласно с Евхаристией, и Евхаристия, в свою очередь, подтверждает учение».

Остановимся теперь несколько подробнее на порядке и смысле священнодействий Евхаристического канона.

После завершения пения (и одновременного чтения в алтаре духовенством) Символа Веры, дьякон возглашает: «станем добре, станем со страхом, вонмем, святое Возношение в мире приносити». Итак, мы должны со страхом и трепетом предстоять перед той реальностью, в которой священнодействует Сам Господь. Кроме того, мы должны «стоять добре» в истинной вере, которую только что исповедали в Православном Символе. Хор отвечает на слова диакона пением: «Милость мира, Жертву хваления». Здесь нам может вспомниться Божественное слово, открытое через пророка Осию: «Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений» (Ос. 6, 6). В этих словах, звучащих от лица хора, а значит и от лица всех предстоящих в храме верных, милость, милосердие воспринимается как высочайшая жертва восхваления Бога, на которую только может быть способен человек. По мысли святого Николая Кавасилы, «милость — есть плод чистейшего и крепчайшего мира, когда душу не возбуждают никакие страсти, и ничто не мешает, чтобы она наполнилась милостью и жертвою хваления». Тем самым милость должна не просто выражаться в отдельных конкретных добрых поступках, но и являть себя как некое доброе и святое состояние человеческой души. Кроме того, милость в этих литургических словах — это еще и милосердие к нам Бога, приносящего Себя за нас в Жертву. В этом смысле наше состояние милости есть уподобление Христу есть наш ответ на ту милость, которую явил человеческому роду Господь, принеся Себя в Жертву на Голгофе.

Диакон, находившийся до этого момента на солее, поклонившись, входит южными дверями в алтарь, а священник, благословляет молящихся, преподавая им апостольское приветствие: «благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа, буди со всеми вами» (ср. 2 Кор. 13, 13). Хор на этот возглас отвечает также апостольскими словами: «и со духом твоим» (ср. 2 Тим. 4, 22).

Священник возглашает: «горе имеим сердца», что означает: отрешимся от всего земного и устремимся к горнему, небесному. В этих словах утверждается, что Евхаристия духовно совершается не на земле, а на небе. Как говорит святитель Иоанн Златоуст, «будем бояться, чтобы нам не остаться на земле». Но и небо здесь имеется в виду особенное — небесным сводом, вместилищем горнего Владыки, через Таинство Причащения должен стать сам человек: как восклицает тот же святитель Иоанн Златоуст, «что мне до неба, когда я созерцаю Владыку неба, когда сам становлюсь небом?».

Хор, от лица молящихся, отвечает, что все предстоящие имеют ум и сердца обращенными к Богу: «имамы ко Господу». После слов «Благодарим Господа» священник в алтаре начинает тайное чтение Евхаристической молитвы Анафоры, которая то и дело прерывается пением хора, возгласами, но при этом, как уже было сказано, являет нам, вместе с этими пением и возгласами, один неразрывный текст.

После возгласа «Благодарим Господа» диакон переходит с южной стороны престола к его северной стороне, целует его, кланяется предстоятелю, и становится у престола. Хор поет «Достойно и праведно есть покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице единосущней и нераздельней». Священник читает тайную молитву: «Достойно и праведно Тя пети, Тя благословити, Тя хвалити, Тя благодарити…» Здесь выражается благодарение за явленные миру Божественные благодеяния: за промышление о мире, за милосердие к человеческому роду, за Искупительный подвиг. Эта часть молитвы служит переходом к ангельскому славословию.

Молитва Анафоры обращена к Богу Отцу: именно Его просит священник освятить хлеб и вино, преложить их в Тело и Кровь Спасителя, ниспослать на них Своей властью Святого Духа. Почему же молитва Анафоры обращена только к одному Богу Отцу? Ведь мы знаем, что вся Пресвятая Троица участвует в каждом из творческих и промыслительных, освятительных Божественных действий совместно — свойственным каждому из Лиц образом, способом. Конечно же, это верно и в отношении Литургии, где Евхаристические Дары также прелагаются и освящаются при участии не только Отца, но и приносящего и одновременно принимающего эту Жертву Сына, а также сходящего на Дары и прелагающего их этим Своим схождением Духа. Святой Николай Кавасила объясняет причину того, почему молитва Анафоры обращена к одному Богу Отцу так: «для чего священник к освящению Даров призывает не Сына, тогда как Он, как сказано, и Священник и освящает, а Отца? Чтобы ты знал, что Спаситель освящает не как человек, а как Бог, по Божественному Своему могуществу, которое у Него одно с Отцом». Да, Пресвятая Троица всякое Свое действие осуществляет совместно: ни одно действие Божественные Лица обособленно Друг от Друга не совершают — ведь в Пресвятой Троице пребывает нерасторжимое единство энергии (силы, деятельности), единство воли. Всякое действие благодати берет свое начало в Боге Отце, осуществляется Сыном и завершается Святым Духом. И вместе с тем молитвы Анафоры, обращенные к Богу Отцу, составлены авторами Литургий именно так с одной особой целью: показать, что хотя вся Пресвятая Троица и участвует в совершении этого Таинства, Христос, Сын Божий ставший человеком, участвует в деле освящения Даров, в их преложении не силой Своей человеческой природы, а только одним Своим Божеством, которое у Него едино с Отцом и Духом. Итак, человечество Христа в деле освящения Даров участия не принимает: такое участие в преложении принимает — Своей энергией, силой — только одно Его Божество, соработая, сослужа при этом Отцу и Духу.

Но вернемся к рассмотрению порядка совершения Евхаристического канона. Далее тайное чтение молитвы Анафоры прерывается священническим возгласом «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще…». Слова этого священнического возгласа сопровождаются особыми действиями диакона. Он поднимает правой рукой с дискоса звездицу (две перекрещивающиеся выгнутые металлические пластины, которые покрывают собой дискос с Агнцем, являясь символом Вифлеемской звезды) и затем, держа ее вместе с зажатым между пальцами орарем, творит ею над дискосом образ креста — в параллель со звучащими в этот момент словами: «победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще». Затем диакон складывает звездицу и, поцеловав ее, кладет на в центре престола. Снятие звездицы, четырехкратное крестообразное прикосновение ее краев к краям дискоса, символически выражает удивление и преклонение небесных сил перед Тайной Святой Евхаристии.

Хор отвечает на священнический возглас пением: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея; осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне, осанна в вышних». Здесь содержатся цитата из приведенной в книге пророка Исаии ангельской песни (Ис. 6, 3), а также слова, которыми встречала Христа толпа при Его Входе в Иерусалим (Мф. 21, 9).

Если предыдущая часть тайной молитвы Анафоры, начинавшаяся со слов «Достойно и праведно Тя пети…» говорила в основном о творческой деятельности Бога, то ее следующий раздел, начинающийся фразой «С сими и мы блаженными силами…», прославляет Искупительный подвиг воплотившегося Сына Божьего.

Священник тайно дочитывает эту часть молитвы до слов «даде святым Своим учеником и апостолом, рек» и, указывая рукой на дискос с Агнцем (Агнец — кубическая по форме сердцевина просфоры, особым образом изъятая из этой просфоры еще во время Проскомидии), громко произносит: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов». Хор отвечает ему пением «аминь». Далее священник тайно произносит слова «Подобне и чашу по вечери, глаголя», и, затем, указывая на Чашу, возглашает: «пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя новаго завета, яже за вы и за многи изливаемая во оставление грехов». Хор вновь поет «аминь».

Произнесенные Господом за Тайной Вечерей слова установления Таинства издревле являлись неотъемлемой частью литургийной Анафоры. Вместе с тем в многочисленных чинопоследованиях Литургий древних поместных Церквей эти установительные слова Спасителя очень разнятся по своей форме, сближаясь то с одной, то с другой версией этого новозаветного текста: у трех Евангелистов и у апостола Павла установительные слова Христа приводятся в различных вариантах, редакциях. Уже хотя бы поэтому, слова «приимите, ядите…» и «пийте от нея вси» нельзя рассматривать как некую универсальную и неизменную «тайносовершительную формулу» Евхаристии — как это делают католики. Как известно, католики считают, что именно силою этих установительных слов (мы с вами уже говорили о том, что в этом западном учении присутствует некий оттенок магизма) хлеб и вино в Таинстве Евхаристии пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. Но, повторюсь, можно ли здесь говорить о какой-либо тайносовершительной формуле, если в различных чинопоследованиях древних Литургий не было изначально устоявшегося варианта этих слов Спасителя?

Следует иметь в виду и то, что эти установительные слова Христа звучат в православных Анафорах святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста во вполне определенном контексте — в контексте сугубо повествовательном, а не мистическом. Перед тем как возгласить «приимите, ядите…», священник в алтаре тихо, зачастую — про себя (этих слов мы, стоящие в храме, не слышим), читает о том, что Христос «все, еже о нас смотрение исполнив, в нощь, в нюже предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше за мирский живот, приемь хлеб во святыя Своя и пречистыя и непорочныя руки, благодарив и благословив, освятив, преломив, даде святым Своим учеником и апостолом, рек…». То есть эти установительные слова Господа не произносятся священником обособленно — сами по себе, как некая священная формула — а включаются в контекст общего повествования о новозаветном событии Тайной Вечери: Господь сделал то-то, а затем сказал то-то… Господь взял в Свои руки хлеб, благословил его, преломил его и сказал такие-то слова, потом взял чашу, благословил ее и произнес такие-то слова. Здесь — в Анафоре древней Православной Литургии святого Иоанна Златоуста — лишь приведен рассказ о том, как Христос установил Таинство Евхаристии. Именно поэтому учение католиков о том, что Таинство Евхаристии совершается силой установительных слов Христа, православной богословской традиции также представляется чуждой.

Затем, после произнесения установительных слов, священник продолжает чтение тайной молитвы: «Поминающе убо спасительную сию заповедь, и вся яже о нас бывшая: крест, гроб, тридневное Воскресение, на небеса восхождение, одесную седение, второе и славное паки пришествие…» Мы видим: Церковь вспоминает не только о прошлом, но и грядущем — о еще не совершившемся «втором и славном паки пришествии»! Здесь перед нами — воспоминание о будущем. Каким образом это становится для нас возможно? Мы с вами говорили об этом уже не раз: в Литургии, простирающейся на все времена, стирается грань между прошлым, настоящим и будущим — стирается настолько, что мы можем вспомнить как «дело прошлое» даже Конец света и Страшный Суд. В Литургии мы вступаем в реальность Богоприсутствия, где время не имеет власти, потому что там властвует лишь Божественная вечность.

В конце этой молитвы священник произносит слышимый нами возглас: «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся». При этом диакон, сложив крестовидно руки, берет в правую руку дискос, а в левую — потир, возвышает, возносит их над престолом и затем ставит на место. Это очень древний обряд чинопоследования Евхаристии: ведь само слово «анафора» в переводе и означает «возношение».

Каков же содержательный смысл произносимого здесь священником возгласа? Его можно понять приблизительно так: Твои нам дары (хлеб и вино), Господи, мы сейчас возносим к Тебе от лица Твоих верных, чтобы Ты преложил их в Тело Твое и Кровь, отдаваемые Тобою за всех и за вся». Тем самым Церковь свидетельствует: все в мире принадлежит одному лишь Богу, и даже эти Дары, которые мы возносим Ему, нам не принадлежат; все во Вселенной — Божие достояние, в том числе и эти хлеб и вино.

В ответ на слова священника вступает хор: «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молимся Ти ся, Боже наш». Во время пения этих слов священник молится о ниспослании Святого Духа на прелагаемые Дары: «еще приносим Ти словесную сию и безкровную службу, и просим, и молим, и мили ся деем, низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащыя Дары сия». По прочтении этих слов совершающее Литургию духовенство трижды поклоняется перед престолом.

Мысль о том, что Дары прелагаются именно силой сходящего на них Святого Духа, является для православной традиции важнейшей; тема эта — одна из центральных в богословии Евхаристии. Об этом говорит святитель Иоанн Златоуст: «Тáинственные Тело и Кровь никак не могут соделаться без благодати Духа». Евхаристия — не только соединяет нас со Христом, пересозидая в Его Тело и Кровь; она также является для христианина и одним из совершеннейших путей его единения со Святым Духом. О том же пишет и святитель Амвросий Медиоланский (IV век), приводя очень неожиданное сравнение, дерзновенный образ опьянения — через Евхаристическое общение — благодатью Святого Духа, «всякий раз, как ты пьешь (Кровь Христову) получаешь отпущение грехов и опьяняешься Духом. Поэтому сказал апостол: «не опьяняйтесь вином, но исполняйтесь Духа» (ср. Ефес. 5, 18). Ибо опьяненный вином качается и шатается, опьяненный же Духом укореняется во Христе»…

Известно, что в древней Церкви разгорелась самая настоящая «богословская война» по вопросу о том, в какой же момент и каким образом хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христа. В противовес католикам, утверждавшим, что Таинство совершается в момент произнесения установительных слов Господа и силою этих слов, православные настаивали на том, что Евхаристия осуществляется схождением на Дары призываемого на них Церковью Святого Духа. При этом православные толкователи Литургии подчеркивали, что совершительную силу здесь имеют не сами слова, а свободно, по дару любви, действующая в ответ на них Божественная благодать. Вскоре, однако, православные, вслед за католиками, начали искать свою тайносовершительную формулу Евхаристии. Как уже говорилось ранее, сама эта идея существования неких «волшебных слов», которые меняют природу хлеба и вина, превращая их в Тело и Кровь Господни, вошла в сознание православных христиан именно с Запада. В результате они стали отыскивать в чинопоследовании Литургии свои, альтернативные католикам, «волшебные слова» и обнаружили их во фразе, о которой будет сказано подробнее чуть дальше: «преложив Духом Твоим Святым».

При этом, ради усиления доказательности того утверждения, что преложение совершается не благодаря произнесению установительных слов Христа, а именно наитием Святого Духа, осуществляемым через произносимую священником фразу «преложив Духом Твоим Святым», в православную Анафору — причем лишь в ее славянской редакции — в XV-XVI столетиях был включен тропарь Третьего часа. В греческой же богослужебной традиции этот тропарь за Литургией не звучит вообще. У нас он читается священником после слов молитвы Анафоры «…низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащыя Дары сия». Вот текст этого тропаря: «Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый, Того, Благий, не отими от нас, но обнови нас молящих Ти ся». Священник читает тропарь трижды, а диакон в промежутках между этими чтениями произносит известные стихи из 50-го псалма: «Сердце чисто созижди во мне, Боже…» и «Не отвержи мене от Лица Твоего…», где также упоминается Святой Дух. Итак, эти тексты были включены в текст Анафоры в противовес католикам, — чтобы еще более усилить, подчеркнуть две богословские идеи: Дары освящает Святой Дух, причем Он призывается Церковью и освящает хлеб и вино уже после произнесения священником установительных слов Христа.

Следует все же признать, что тропарь Третьего часа оказался в тексте Анафоры не совсем на своем месте, разрывая ее и текстовое, и смысловое — богословское — единство. Все дело в том, что текст молитвы Анафоры обращен к Богу Отцу; тропарь же Третьего часа обращен уже не к Отцу, а к воплотившемуся Богу Сыну. Посмотрите: ««Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый…» — текст молитвы обращен ко Христу, Чьими учениками и были апостолы. Тем самым прямо посреди единой и неразрывной Анафоральной молитвы Церковь вдруг начинает обращаться со своими прошениями совсем к иному, чем прежде, Лицу Пресвятой Троицы… Во многих русских Служебниках этот текст тропаря помещается в квадратных скобках — как не вполне обязательный; вместе с тем, его чтение за Литургией стало столь традиционным и привычным, что его мало где сокращают. В любом случае на подобное сокращение — как и на любые другие изменения в практике служения Евхаристии — необходимо специальное благословение правящего архиерея.

Вслед за чтением тропаря Третьего часа наступает центральный момент Евхаристического канона — время призывания Святого Духа на Евхаристические Дары. Дьякон, указывая орарем на дискос и склонив главу, говорит: «Благослови, владыко, Святый Хлеб». Священник вплотную подходит к престолу и, благословляя лежащий на дискосе хлеб, произносит: «И сотвори убо Хлеб сей Честное Тело Христа Твоего». Дьякон отвечает «аминь» и затем вновь обращается ко священнику: «благослови, владыко, Святую Чашу», и указывает на нее орарем, склонив при этом главу. Священник благословляет Чашу, говоря: «А еже в Чаши сей, Честную Кровь Христа Твоего». Диакон вновь говорит «аминь», и затем, показывая орарем вместе и на дискос, и на Чашу, призывает священника: «благослови, владыко, обоя». И священник, в ответ на этот призыв, благословляет вместе и дискос, и Чашу: «Преложив Духом Твоим Святым». Тем самым, произнося за каждой Литургией эти слова, священник как бы вновь и вновь утверждает: не я, но Сам Господь прелагает силой Своего Святого Духа эти хлеб и вино в Свои Тело и Кровь. Диакон трижды говорит: «Аминь, аминь, аминь». Затем они оба делают земной поклон.

Об этом важнейшем моменте Евхаристического Жертвоприношения святой Николай Кавасила говорит так: «Дары освящены, Жертва уготована, великий и священный Агнец, закланный за грехи мира, зрится лежащим на Священном Престоле. Ибо Хлеб Тела Господня уже не образ, не дар, представляющий только вид истинного дара, уже носит в себе не изображение некое спасительных страданий, как бы на картине, но есть самый истинный Дар, самое Всесвятое Владычнее Тело, истинно приявшее все оные укоризны, поношения, раны, распятое, прободенное, «свидетельствовавшее при Понтийстем Пилате доброе исповедание» (1 Тим. 6, 13), претерпевшее заушения, биение, заплевания, вкусившее желчь. Подобным образом и вино есть самая Кровь, истекшая из прободенного Тела. Это та Плоть и та Кровь, которые соединены Духом Святым в одно Тело, рожденное от Святой Девы, погребенное, воскресшее в третий день, восшедшее на небеса и седящее одесную Отца».

Здесь святой Николай Кавасила подчеркивает, что мы причащаемся не только Тела распятого Христа, но и Его Тела погребенного, воскресшего, вознесенного и сидящего одесную Отца. То есть, говоря святоотеческим языком, христиане в Евхаристии причащаются преображенного Воскресением, прославленного Тела Господа. По Своем воскресении, Тело Господне приобрело особенные удивительные возможности и способности: проходить затворенными дверями (Ин. 20, 19), оказываться то узнанным, то не узнанным (Ин. 20, 14), внезапно исчезать (Лк. 24, 31), наконец вознестись на небо (Лк. 24, 51) и воссесть одесную Отца (Колос. 3, 1). Одним из следствий подобных приобретенных человеческой природой Христа качеств стало и то, что у нас появилась поразительная возможность — в каждой подаваемой нам частице Евхаристии вкушать всего Христа, приобщаться всей полноте, утративших любые пространственные ограничения, Его Тела и Крови. Как пишет святитель Евтихий Константинопольский, «все святое Тело и всю драгоценную Кровь Господа принимает всякий, хотя бы он принимал часть их; потому что Он (Христос) неделимо разделяется во всех по причине соединения…»

Итак, причащаясь одной маленькой частички Евхаристии, православные христиане принимают в себя всего Христа и прелагаются в Него, сами делаются Телом Христовым. Со-умерев и со-воскреснув с Господом в Таинстве Крещения и еще более полно соединившись с Ним в Божественной Евхаристии, сделавшись Ему «сотелесными», христиане тем самым получают и залог того, что, воскреснув некогда для жизни вечной во Втором и славном Пришествии Христовом, они приобретут те же телесные свойства, которыми обладает и прославленная Плоть Спасителя. Христос пришел в мир не только для того, чтобы нас искупить, но и для того, чтобы сделать нас сообразными Себе, для того, чтобы нас обожить, для того, чтобы мы приобрели — по дару благодати — свойства Его прославленного человеческого естества, для того, чтобы мы, участвуя в Таинствах Христовых и, прежде всего, в Божественной Евхаристии, смогли совознестись с Христом и совоссесть вместе с Ним, по дару усыновления, одесную Отца…

Но вернемся к Евхаристическому канону. После троекратного возгласа «аминь, аминь, аминь» диакон обращается к священнику: «Помяни мя, святый владыко, грешнаго». Священник отвечает: «да помянет тя Господь Бог во царствии Своем, всегда, ныне и присно и во веки веков». Диакон говорит « аминь» и отходит в сторону.

На этом этапе Литургии прежнее столь активное звучание в ней символических элементов значительно сокращается — время символов завершается; мы вступаем теперь в ту реальность, с которой до сих пор — всем предшествующим строем Литургического богослужения — были связаны только посредством символов. Теперь уже Церковь предстоит осуществившейся Евхаристии — истинным Телу и Крови Господа, приобщаясь Которым каждый христианин призван достичь собственной природной и собственной ипостасной Богопричастности.

Непосредственно к призыванию Святаго Духа примыкает последующее моление священника о причащающихся: «Якоже быти причащающимся, во трезвение души, во оставление грехов, в приобщение Святаго Твоего Духа, во исполнение Царствия Небеснаго, в дерзновение еже к Тебе, не в суд, или во осуждение». Затем священник читает: «Еще приносим Ти словесную службу, о иже в вере почивших, праотцех, отцех, патриарсех, пророцех, апостолех…» и так далее. Священник, сразу же после преложения Даров, начинает совершать ходатайство за весь мир, за всю Церковь. Он предстоит перед Богом в своем заступлении за всю вселенную.

Далее следует воспоминание о Божией Матери. Священник принимает из рук диакона кадило и, покадив перед престолом, громко возглашает: «изрядно (то есть, в особенности — П. М.) о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, Славней Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии». Хор поет «задостойник». Это или песнопение «Достойно есть яко воистинну блажити Тя Богородицу…», или иной, предусмотренный богослужебным уставом, текст (например, за Литургией святителя Василия Великого это, как правило, песнопение «О Тебе радуется…»).

Здесь Церковью воздается почитание Пречистой Богоматери — как безмужно и непорочно родившей Христа, как достигшей предельно возможной для человека степени обожения, как сделавшейся превысшей ангельских чинов. Вслед за прославлением Богоматери, священник в продолжающейся тайной молитве Анафоры воспоминает «о святем Иоанне Пророце, Предтечи и Крестители, о святых славных и всехвальных апостолех, о святем… (здесь поминается святой дня), егоже и память совершаем, и о всех святых Твоих, ихже молитвами посети нас, Боже».

Затем священник молится об усопших, о епископстве и священстве, о вселенной, о Церкви, о властех и воинстве, о Патриархе и правящем архиерее. Поминовение Патриарха и архиерея возглашается уже не тайно, а вслух.

Следует обратить внимание на издавно присутствующее в тексте интерцессио моление о властях. Прежде, в советские годы, русских православных христиан упрекали за то, что их Церковь молится о безбожной власти — как раз из-за подобных прошений в богослужебных молитвах и ектениях. Но давайте посмотрим, каким же образом в тексте Литургии поминается эта власть: «Даждь им, Господи, мирное правление, да и мы в тишине их тихое и безмолвное житие поживем, во всяком благочестии и чистоте». Смысл этих слов может пониматься примерно так: Господи, мы молим Тебя о людях, властвующих над нами, чтобы их правление было мирным, чтобы они не натворили никаких бед, чтобы в нашей стране не случилось никаких нестроений. А если говорить еще проще, то значение этой молитвы в советские годы верующими людьми понималось примерно следующим образом: Господи, не дай им «разгуляться» и сотворить что-либо против православных христиан. В этом смысле естественно молиться о любых, даже самых страшных, самых безбожных «властех и воинстве» — чтобы Господь не попустил им уничтожить Церковь Христову. В подобном же значении православные верующие молились о безбожных властях не только в коммунистическую эпоху: точно также и христиане первых столетий молились о языческих императорах.

Об этой — ходатайственной — части Литургии святитель Иоанн Златоуст говорит так: священник молится «за всю вселенную, и умилостивляет Бога за грехи всех, не только живых, но и умерших… Он так приступает к Богу, как бы ему вверен был весь мир и сам он был отцом всех, прося и умоляя о прекращении повсюду войн и усмирении мятежей, о мире и благоденствии, о скором избавлении от всех тяготеющих над каждым бедствий…».

После гласного поминовения Патриарха и правящего архиерея, хор поет: «и всех и вся». А священник продолжает тайную молитву Анафоры: «Помяни, Господи, град сей…». Он молится обо всем мире, о живущих во всех городах христианах, о плавающих, путешествующих, и так далее. В конце молитвы иерей возглашает: «И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное и великолепое Имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков»; хор поет: «аминь». Священник обращается лицом на запад, к молящимся, благословляет их из алтаря и произносит: «и да будут милости Великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами». Хор, от лица молящихся, отвечает: «и со духом твоим».

Здесь Анафоральная часть Литургии завершается. Далее Церковь готовится к Причащению: к Приобщению пребывающим в алтаре Телу и Крови Господа Иисуса Христа.

В заключение этого краткого разбора порядка священнодействий Евхаристического канона следует сказать еще несколько слов о духовном смысле двух — следующих за Анафорой — моментов чинопоследования Евхаристии.

Во-первых, стоит напомнить, что одним из центральных моментов богослужения Литургии является пение молитвы «Отче наш», воспринимаемой церковной традицией именно как молитва, неразрывно связанная по смыслу с Таинством Евхаристии. Вероятно, текст «Отче наш» был включен в чин этого Таинства с самого начала его существования — еще в ту пору, когда христиане совершали Евхаристию по ветхозаветному пасхальному ритуалу. Собственно евхаристическими по своему смыслу здесь являются слова «хлеб наш насущный даждь нам днесь…» В святоотеческом истолковании у этой фразы обнаруживается как бы несколько «уровней» духовного значения. Первый смысл этих слов молитвы таков: «хлеб насущный» — это обыденная, необходимая для нашего телесного существования, физическая пища, о даровании которой мы и просим Господа. Второй смысл — хлеб как обращенное к человеку слово Божие; вспомним евангельские Слова Спасителя: «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4, 4; ср. Втор. 8, 3). И, наконец, третий смысл этих слов молитвы «Отче наш» таков: «хлеб насущный» — это хлеб Евхаристический, хлеб, прелагаемый в Тело Господне. Об этом смысловом значении слов «хлеб наш насущный» свидетельствуют многие Святые Отцы и учители Церкви. Вот что, например, говорит об этом Тертуллиан: «испрашивая хлеба насущного, мы молимся о непрестанном пребывании во Христе, чрез приобщение Тела Его». А вот какое неожиданное истолкование евхаристического понятия «хлеб насущный» дает святитель Кирилл Иерусалимский: «хлеб обыкновенный не есть насущный, а сей святый хлеб (Тело Господа) есть насущный, то есть имеющий действие на сущность души. Сей хлеб сообщается всему твоему составу к пользе души и тела». Мы видим: в двух первых приведенных смыслах слово «насущный» означает хлеб, необходимый для нашей жизни, для благополучия тела и души христианина. В третьем же смысле «насущный хлеб» может пониматься как таинственно воздействующий на самую сущность человека, преображающий ее — поистине пересозидающий нас во Христе в «новую тварь».

Во-вторых, необходимо сказать несколько слов и о значении очень важного по смыслу евхаристического возгласа, который мы слышим уже непосредственно перед раздроблением Агнца и началом причащения в алтаре духовенства. Священник берет с дискоса Агнец и, вознося его над дискосом, возглашает: «Святая святым»; хор же отвечает ему пением: «Един Свят, Един Господь, Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь». Как же нам понимать эти слова — «Святая святым»? Неужели в том смысле, что «Святая» — Евхаристия — предназначена только для тех, кто уже достиг подлинной святости, духовного совершенства во Христе, обожения? Но тогда мы, наверное, вообще никогда не посмеем претендовать на приобщение к этой Святыне, не сможем приступить к Евхаристической Чаше: разве мы настолько святы, чтобы посчитать себя вполне достойными приобщиться Телу и Крови Христовым? Напротив, мы грешны, и никогда не оказываемся вполне духовно готовыми приступить к Евхаристии. Но тогда, быть может, нам вообще никогда нельзя причащаться? Неужели мы всякий раз приобщаемся Святых Христовых Таин в суд и во осуждение?

И все же нам следует помнить о том, что наименование «святые» прилагается в Церкви Христовой не только к тем, чьи имена запечатлены в православных святцах — в каком-нибудь апостольском или святительском чине. Конечно же, Церковь, по слову преподобного Исидора Пелусиота, это подлинно «собрание святых, соединенных правою верою и доблестным житием». И, вместе с тем, святые — это не только, те, кто, достигнув полноты духовного совершенства, уже канонизированы Церковью, но и те, кто этой святости пока лишь ищут. Вспомним, как обращается апостол Павел в своем Послании ко всей полноте Римской церкви, которая, конечно же, состояла не только из одних святых: «всем находящимся в Риме возлюбленным Божиим, призванным святым» (Рим. 1, 7). В Церкви Христовой свят тот, кто стремится к единению с Богом, кто совершает дело своего Спасения, кто участвует в Таинствах, — всякий верный Христу православный человек. В этом смысле «Святая» — Евхаристия — предназначена не только святителям и преподобным, но и нам: тем, кто пусть и не святы, но этой святости жаждут, тем, кто однажды уже получили залог этой святости в даре благодати Крещения и в «личной Пятидесятнице» — Миропомазании, и теперь этот залог призваны реализовать.

Эту мысль подтверждают и древние Святые Отцы. Вот что говорит о смысле евхаристических слов «Святая святым» и о значении следующего за ними ответа — «Един Свят, Един Господь, Иисус Христос» — святитель Кирилл Иерусалимский: «Святая — это предлежащие Дары, принявшие наитие Святого Духа. Святы и вы, сподобившиеся Духа Святого. Итак, «Святая — святым» приличествует. На сие вы говорите: «Един Свят, Един Господь, Иисус Христос». Ибо поистине свят Един, Кто по естеству свят (то есть Бог — П. М.). И мы святы, но не по естеству, а по причастию, подвигу и молитве». А вот что по этому поводу замечает святой Николай Кавасила: «священник возглашает «Святая святым», как бы говоря: “вот Хлеб Жизни, Который вы видите. Идите, стало быть, причащайтесь, но не все, а тот, кто свят. К Святыне допускаются только одни святые”. Под святыми же здесь подразумеваются не только совершенные в добродетели, но и те, кто тяготеет к совершенству, но его еще не достигли. И этим (христианам) ничто не мешает освятиться причастием Святых Таинств, и этой частью Святыни (то есть силой Евхаристии — П. М.) стать святыми»…

В этом смысле очень важно помнить: при разговоре о православном догматическом учении, об аскетике, об опыте умной молитвы, о христианской мистике, наконец о Таинствах мы много и часто используем возвышенные и загадочные святоотеческие образы, очень легко, как бы «играючи» приводим в наших богословских рассуждениях страшные, духовно-ответственные слова вроде понятий «обожение», «преображение», «боговидение», — и так легко порой всем этим «жонглируем», почти «играем», упиваемся, как будто все это — неотъемлемая часть наших личных духовных достижений, собственного опыта святости… Одна из самых опасных вещей в изучении православного богословия, в том числе и богословия Таинств, — это превращение наших рассуждений о вероучении Церкви в некую легковесную христианскую «романтику», догматическую «поэзию», сочиняемую на стихотворный размер соборных формул и святоотеческих писаний. Порой, мы так привыкаем «авторитетно» судить о вершинах святости и пределах боговедения, что нам начинает казаться будто мы сами уже давным-давно достигли этих пределов. И тогда мы совсем забываем о том, что мы, ко всему прочему, не только «богословы», но еще и грешники. Что мы живем в Церкви, постигаем ее учение не для того, чтобы почить на лаврах собственной образованности, а чтобы в этой Церкви спастись. Что мы рассуждаем о Таинствах не для того, чтобы выяснить насколько же мы просияли светом Божественной благодати с момента последней Литургии, а чтобы победить и искоренить живущий в нас грех.

Да мы призваны к святости Самим Богом — «Святая святым» — но чтобы этой святости достигнуть, нам необходимо сначала вспомнить о том, что мы — грешники.

Всякое церковное Таинство это еще и молитва. Чего же нам просить в такой молитве? Вслед за святым Николаем Кавасилой, хочется верить, что в ней «мы просим Бога не о том, чтобы Он нас увенчал, но чтобы Он нас помиловал».

Библиотека

Стань лучше.

Помоги ближнему.

О проекте Православие.By

Работа портала «Православие.By» осуществляется по благословению Высокопреосвященного митрополита Филарета, почетного Патриаршего Экзарха всея Беларуси. Сайт не является официальным приходским или церковным изданием. Белорусский православный информационный портал «Православие.By» ставит перед собой задачу показать пользователям интернета истинность, красоту и глубину Православия. Если вы хотите задать вопрос или высказать свое мнение по поводу сайта или статей, напишите нам, воспользовавшись почтовой формой. Обратная связь.

При перепечатке ссылка на Православие.by обязательна.

Оценка 4.9 проголосовавших: 939
ПОДЕЛИТЬСЯ

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Please enter your comment!
Please enter your name here