Группа кватро молитва тебе поем

Это видео недоступно.

Очередь просмотра

• Удалить все
• Отключить

ПАМЯТИ ДМИТРИЯ ХВОРОСТОВСКОГО. АДАЖИО молитва. (Вместе с вокальной группой “Кватро“)

Хотите сохраните это видео?

• Пожаловаться

Пожаловаться на видео?

Понравилось?

Не понравилось?

Композитор – Томазо Джованни Альбинони. Этот видеоролик посвящён светлой памяти великого оперного

певца Дмитрия Хворостовского, скончавшегося после тяжёлой болезни. Большая утрата постигла всех любителей оперного искусства и поклонников таланта Дмитрия Хворостовского. Выражаем своё соболезнование

семье певца, и помолимся за него по христиански. Вечная ему память!

“Группа Кватро”. Светлый вечер с Антоном Сергеевым и Антоном Баглевским (29.09.2016)

У нас в гостях были участники вокального коллектива “Кватро” Антон Сергеев и Антон Боглевский.

Мы говорили с нашими гостями об их творчестве, об объединении разных музыкальных направлений и об исполнении церковных музыкальных произведений.

– Здравствуйте, вы слушаете программу «Светлый вечер», в студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.

– Добрый «Светлый вечер».

– Мы сегодня встречаемся с московским вокальным коллективом под названием «Кватро», точнее с его частью, у нас сегодня получается дуэт «Кватро». Два участника этого коллектива.

– Два тенора, концерт двух теноров на радио «Вера».

– Антон Сергеев и Антон Боглевский, давайте знакомиться, потому что два Антона, и как понять кто из вас кто, а мы лично не знакомы, для меня пока невозможно.

– Добрый вечер, Я Антон Сергеев, если вы сможете меня по голосу распознавать.

– Добрый вечер, я Антон Боглевский, ну, на самом деле, ничего сложного, потому что, если смотреть наши афиши, то, как правило, первые два слева.

– Наша расстановка, раз начали сразу об этом говорить, пошла еще очень давно, когда мы только образовались. Образовались мы как а капелльный коллектив, поэтому у нас есть бас, баритон, тенор такой драматический, и тенор лирический, поэтому по Чеснокову мы вставали всегда в таком порядке: бас, баритон, тенор, тенор. Так и осталось.

– Коллективу 13 лет, надо заметить.

– Основались в 2003 аж году, это уже серьезный возраст, между прочим.

– Мы сами удивляемся, знаете, когда раньше ходили по улицам и видели афиши других коллективов, где было написано «Нам 10 лет», мы думали: «Ну, это невозможно. », а теперь мы сами прошли этот рубеж, и поняли, что время быстро летит. Но, на самом деле, коллективу 13 лет, может, вы сейчас еще больше удивитесь, знаем мы друг друга с 6 лет.

– Вот отсюда мы и начнем, потому что все начиналось, как я понимаю, в детском хоре Свешникова. Было три основных хора в Москве, может быть, я путаю, но, тем не менее: детский хор телевидения и радио под руководством Попова, хор Свешникова, московская капелла мальчиков еще была. Может быть, вы еще какие-то учебные заведения назовете, но я знаю эти три, не хочу сказать, что они были конкурентами, но, пожалуй, они были самыми известными. Нереально трудно попасть, что в капеллу мальчиков, что в хор Свешникова, и уж тем более в хор Попова, который был настолько засвечен, столько солистов мы знаем, несколько десятков мы знаем этих солистов. Мне кажется, хор Свешникова был чуть менее, не то что популярный, но чуть менее раскрученный.

– Мне кажется, вы немножко путаете.

– Да. Большой детский хор…да, действительно, художественный руководитель там был Олег Сергеевич Попов, но и в училище Свешникова тоже художественным руководителем был Олег Сергеевич Попов, то есть это два больших хора, которыми руководил Попов. Просто в большом детском хоре и девочки участвовали, а в хоровое училище только мальчиков брали, и, кстати, когда я поступал, когда мы с Антоном поступали, был очень большой конкурс. Вот у меня было по-моему чуть ли не 25 человек на одно место.

– Это вам было 6 лет, и вы поступали?

– Нет, я чуть позже поступал, Антон с первого класса был, а я – с третьего. И у меня мама просто удивительный человек, я сам родился в городе Норильске, это очень далеко, и она решила, что мне все равно нужно поступить, и мы приехали, уже прошло время отбора, и все равно мама достучалась: «Послушайте, послушайте» (а я пел с самого детства). И меня послушали и внеурочно взяли, не смотря на то, что в штате никаких уже не было мест, но взяли. И так началась вот моя личная творческая жизнь, потому что я остался учиться при интернате в академии, то есть, не знаю, в то время это был такой с маминой стороны шаг, достаточно серьезный…оставить ребенка…

– Самоотверженный, я бы сказала, когда мама вот так оставляет своего сына в этом сумасшедшем городе.

– И вы тут один, в училище. Домой вам не хотелось?

– У меня здесь брат, Слава Богу, был старший родной…

– Сначала, наверное, хотелось, а потом уже лет с 10 – не очень…

– А потом там, знаете, так втягиваешься, когда ты попадаешь в эту атмосферу, этого творчества, этих гастролей заграницу. В 90-ые годы это просто невиданное что-то, это затягивает. У нас строилось так обучение, что ты конкурировал постоянно, тебе хотелось быть лучшим, тебя там так настраивали, если ты худший, тебя отчисляли и все, и забывали про это. И все были настроены на то, чтобы стать солистом, чтобы ехать на гастроли, чтобы заниматься, мне кажется, когда в детстве идет такой посыл – это очень хорошо.

– А вот ведь конкуренция вызывает и чувство зависти, нехорошее такое.

– И ревности, целый букет побочных эффектов.

– Девоньки-то балетные, они чуть ли не стекло битое в чешки конкуренткам подкладывают. А вот как быть с вокалистами? Чем можно насолить? Пурген какой-нибудь или слабительное, я не знаю. Что у вас?

– Да, нет, что в вокале, что в любом другом деле: тот, кто больше работает, тот, кто внимательнее, критичнее к себе относится, тот достигает успеха.

– Нет, ну это идеальная скучная картина…

– Это скучно, но это единственное, что может спасти тебя, если ты не умеешь искать какие-то ходы, ловкие моменты.

– Но дети все равно это настолько сильно не осознавали, они, конечно, тянулись быть солистами, но больше детей объединяло, как обычно, в любом детстве – это игры. У нас, например, все игры происходили не на футбольной площадке, а на сцене зала консерватории: раскручивание колков, раскачивание на станках…

– Это вы, простите, в этом священном месте, в зале московской консерватории, творили такие…

– Я раскрываю вам секреты.

– Вы раскрываете секреты, в таком случае, хочется еще кое-какие подробности выяснить.

– То есть, представляете, рояль там какой-нибудь роскошный, который стоит денег бешенных, вообще, он с прошлого века, они его ключами там разводными..

– Именно поэтому Олег Сергеевич достаточно жестко с нами управлялся и поколачивал.

– То есть вас прям пороли?

– Нет, это было по голове, подзатыльники.

– По голове нельзя бить детей.

– Ну, вот когда мой батюшка, папа мой, там учился в ведущем заведении, в общем-то, я по его стопам и пошел, в его времена было и похуже, за ухо и об рояль – это было нормой абсолютно, когда Олег Сергеевич был помоложе. Когда он немножечко был уже в возрасте он, конечно, мягче себя вел, но это совершенно…

– Это оправданный деспотизм?

– Понимаете, на самом деле, с нами было крайне тяжело, успокоить ораву из ста мальчишек, которых невозможно успокоить. Это был потрясающий человек.

– Я, вообще, не представляю, как это.

– Значит в 9.15 начинает хор. В 9 – 9.10 галдеж стоит неимоверный, просто шум, гам, и, вдруг, в единую, одну секунду это все прекращалось, наступала полная тишина.

– Это значит только одно…

– Он просто открыл дверь, просто открыл дверь и стоит. Все, полная тишина, все стоит. Кто бы что ни делал, он замирал в любой совершенно позе.

– Немая сцена. И в чем вас застали, в том и начинали судить. Но результат-то какой? Ваш коллектив «Кватро» – все отличники, это подчеркивается у вас на сайте, что все окончили с отличием училище Свешникова

– Ну на сайте всегда все приукрасят.

– Я вам хочу сказать, что не только…нам очень повезло в нашем деле, потому что мы такие первооткрыватели. Когда мы начинали заниматься тем, чем мы сейчас занимаемся, к нам относились, как сказать, со скептицизмом что ли, потому что наше училище, где мы учились – это чистая классика, оперный вокал, рояль, дирижирование, а мы пошли по такому скользкому пути, как нам говорили наши педагоги. Когда мы начали появляться на телешоу, когда мы начали говорить, что мы из академии, нам, наоборот, говорили, что мы позорим учебное заведение, то есть мы, можно сказать, шли против всех. Но, через какое-то время, когда мы победили на конкурсе «Пять звезд» в 2008 году, это мнение тут же поменялось, потому что педагоги сказали, что в искусстве нет деления определенного, что если ты в классике, ты должен идти по классике – главное, чтобы это было талантливо. Может быть, я сейчас нескромно говорю, но нам было очень приятно, когда после победы на этом конкурсе, на хоре, как это бывало, первого сентября, все уже хлопали, встали и, наоборот, поприветствовали нас за то, что так произошло.

– Мне кажется, это сейчас вообще тренд – популяризация классики, наверное, первая, кто так ворвалась вихрем в наше пространство, была Ванесса Мэй со своей скрипкой сумасшедшей, потом Борис Березовский, Денис Мацуев, собственно говоря, наверное, и то, что вы делаете тоже такая популяризация классики, и вы не одни на этом поле. Есть музыкальные коллективы из других стран, с которыми вас, насколько я понимаю, часто сравнивают. Кстати, как вы эти сравнения воспринимаете?

– Если это какое-то просто сравнение, мы всегда к этому относимся так, что это хорошо, это здоровая конкуренция, никто не был против. А если это критика, то мы ее тоже воспринимаем хорошо, но только конструктивную, когда по делу. Мы можем со своей стороны, когда мы варимся в своем котле, не видеть чего-то, когда нам кто-то говорит, мы даже радуемся, что кто-то может со стороны сказать правду, помочь нам, нас направить, а не только, как говорят часто, льстить, мы только рады. Но все-таки, я бы не сказал, что сравнение может исходить из всего, то есть в одном коллективе 4 человека и в другом – 4, это, вообще, абсолютно разные вещи. У нас есть определенный жанр, в котором мы существуем, в котором мы поем. Его сложно определить конкретно, но мы его определяем, как эстрадно-классический. Мы вносим в классику немного простоты, чтобы донести до слушателя более легко.

– Давайте мы сейчас послушаем, как вы это делаете. Вы пришли к нам с вашими пластинками.

– И одна из них как раз посвящена классической музыке. Вы исполняете Адажио, расскажите об этой композиции чуть-чуть буквально, и мы поставим ее в эфир.

– Ну, «Adagio Albinoni», мне кажется, такой вечный классический хит, исполненный нами на 4 голоса, сделана своя оркестровка, своя аранжировка. И, как ни странно, на каких бы мы концертах не выступали, какого направления бы концерт ни был, нас всегда просят в конце исполнить Адажио, потому что это одна из визитных карточек нашей группы.

Звучит песня в исполнении группы «Кватро» – Adagio Albinoni

-Итак, группа «Кватро» в гостях у программы «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.

– Напомним, что у нас два тенора сегодня в студии – Антон Сергеев и Антон Боглевский, это ровно половина музыкального коллектива «Кватро», в исполнении которого мы сейчас слушали Адажио. Вы знаете, но у вас же репертуар весьма разнообразный, у вас же не только классика, у вас есть еще, например, романсы. Для меня всегда было такой загадкой, как в ритме нашей современной жизни, вообще, настроиться на этот ритм романса, что это должно быть, вы можете объяснить? Когда вы романс исполняете, что вы чувствуете? Что нужно в этот момент отключить в голове, на что настроиться?

– Когда романсы исполняются в театре Рамен, то это объяснимо, понятно, когда романсы исполняются на концертной площадке или стадионе…для меня это большой вопрос. Потому что роман – это, вообще, такая вещь камерная, как мне кажется.

– Вы все правильно говорите. Мы, как раз в связи с этим, решили отойти от какого-то такого обычного взгляда на романс, что это гитара, рояль. Мы решили сделать свое видение романса с большим симфоническим оркестром. У нас есть альбом «Шедевры русского романса», и на каждое произведение у нас написана своя эксклюзивная оригинальная оркестровка, аранжировка.

– А вы сами пишете аранжировки?

– Нет, у нас есть очень хороший пул оркестровщиков талантливых, из той категории, которые еще писали на Юрия Гуляева, то есть вот в советском союзе оркестровщик – это был человек, без которого просто не могли обойтись артисты. Сейчас это, к сожалению, уходит на второй план…

– Потому что сейчас компьютеры.

– Совершенно верно, оркестр весь убирают, пишут на компьютере любую «самоиграйку» и пошло…

– А вот Адажио то, что вы пели, это на компьютере или у вас есть свои музыканты?

– Я не могу сказать… что если бы у нас был свой симфонический оркестр, это было бы замечательно…

– Нет, ну вы же не ездите петь в вчетвером а капелла? Кто-то ездит с вами из музыкальной группы?

– Давайте, я вам сейчас отвечу на первый вопрос по поводу романсов.

– Да, давайте по поводу романсов разберемся.

– Для нас это тоже очень такой серьезный пласт музыки, который, в первую очередь, основан на поэзии. Когда ты видишь эти строки, эти стихи, безусловно, рождаются такие эмоции, которыми хочется поделиться не только в камерном варианте, но и как-то преподнести это на большой зал. И, как мне кажется, нам удалось это сделать, потому что у нас было два больших сольных концерта в Доме музыки, один раз он прошел с успехом, и пришлось его повторить, потому что очень людям понравилось. И как ни странно звучит это все очень органично с большим симфоническим оркестром, и нет никакого дискомфорта на счет того, что это должно быть как-то кулуарно, интимно. Я думаю, что это нужно просто услышать, чтобы понять.

– Мы послушаем сейчас, но хочется, чтобы вы еще немножечко рассказали об этом. Все-таки что касается содержания романсов, не по форме, а по сути – это все равно другой ритм жизни, и в мегаполисе бывает сложно слушать романс, стоя в пробках – бывает сложно слушать романс, утром, когда люди едут на работу – бывает сложно слушать романс.

– А вечером не до романса.

– Вы правы, для этого и существуют, концерты. На мой взгляд, народ скучает по этому, народ уже немножко…

– Меня умиляют все время эти фразы: «Народ скучает по этому». Откуда вы знаете по чему скучает народ?

– А я на собственном опыте это знаю. Когда ты выходишь на сцену и видишь, что народ с упоением, в полной тишине сидит, он отрывается от этого жуткого, неудержимого ритма жизни, который ускоряется еще куда-то все больше и больше, и ты вообще забываешь не только про…извините, я не знаю…

– День рождения жены.

– Да, а ты просто забываешь про все, когда здесь у тебя пробки, здесь дела, а когда душе вообще есть в какое-то место для этого? Понятно, что у нас есть храм, Слава Богу, для этого, службы. Чаще для обычного человека, может быть, не совсем воцерковленного, у него нет, вообще, ничего такого, и, поэтому, когда он приходит на концерт, он отдыхает.

– Вы имеете в виду, смотрите, жителей мегаполисов, но ведь на ваш сайт зайти посмотреть, вы много ездите по провинции, вот в городе Лебедяни были, загадочное для меня место. Я даже не знаю, где это.

– Это Липецкая область.

– Липецкая область, ну там где-то, в центральной России.

– Володя, после эфира пойдем изучать карту, мне стыдно, такие вещи надо знать.

– Да, сейчас! Мы ужинать пойдем после эфира, вот что я тебе скажу. Так вот, Липецк – это не мегаполис, люди живут там поспокойнее, и в Воронеже, и в Тамбове тоже. Они, когда приходят на концерт и слушают романсы, отличаются от столичного жителя? У них другое восприятие романса? Ритм жизни же другой совсем.

– Публика, конечно, везде разная, где-то люди более уставшие, работники завода, например, их очень сложно разогреть, но к концу, конечно, Слава Богу, у нас это часто получается. Но на самом деле, романс – это такая вещь, как вы сказали, действительно, очень интимная..

– Камерная – я сказал.

– …и она относится непосредственно к каждому человеку, и сколько этих людей сидит в зале или на стадионе – это совершенно неважно. Важна суть этих потрясающих текстов, этой настоящей поэзии, которая услаждает душу, которая позволяет ей задуматься о самом главном, и совершенно неважно, сколько людей будет в данную минуту это слушать. Это магия.

– Ну, вам, стоя на сцене, удается достучаться до каждого?

– Мы стараемся делать для этого все.

– Я понимаю, а ощущения-то есть?

– Прежде всего, когда ты сам поешь, эти слова проходят через тебя, заражают тебя ощущением, и если оно в тебе есть, то, безусловно, это предается неважно какому количеству людей.

– А можно личный вопрос? Антон, вы говорили про храм, упомянули богослужение, а у вас этот путь в душе тоже через музыку как-то начался, в связи с романсами, духовными какими-то песнопениями, или как это произошло?

– Вы знаете, я вот когда впервые пришел в наше учебное заведение…

– В 8, да. Я встал в хор и Олег Сергеевич начал распевать. А распевать он начал, вы не представляете на каком произведении. На «Херувимской» Бортнянского.

– Я почему-то так и подумал, что это будет Бортнянский.

– И, как ни странно, хоть и время было, достаточно, безбожное… не знаю, поскольку мы исполняли духовную музыку с самого детства, нам это прямо очень глубоко в сердце засело, но не только это. Видимо, по жизни, у Антона тоже, он встречал людей, которые направляли, воцерковляли, так же и у меня происходило. У меня был педагог по фортепьяно, который рассказал, который привел в храм, в котором я первый раз исповедовался, причастился. Причем это было все в детстве, в то время, когда это не было еще так открыто. У каждого свой путь, я бы не сказал, что очень сильно музыка повлияла, от части, конечно.

– Музыка очень часто, в основном взывает к чувствам. К сожалению, как гласит Священное Писание: жить по чувствам – это путь не всегда правильный, потому что чувства человека иногда отводят его в сторону от того, что нужно, но без музыки, без этого возгревания теплоты внутренней, жить и спастись, наверное, невозможно. Особенно в нашем мире.

– Ну, я предлагаю к духовной музыке и, вообще, к этой теме вернуться чуть позже, а сейчас давайте все-таки к романсу, и послушаем один из романсов в исполнении московского вокального коллектива «Кватро».

– «О стране березового ситца» – романс на стихи Сергея Есенина нам исполнил музыкальный коллектив «Кватро», который сегодня в своем половинном составе в нашей студии, представляю тенора Антона Баглевского, тенора Антона Сергеева. Здесь также Владимир Емельянов, я – Алла Митрофанова, ну и вернемся мы к разговору с нашими гостями о музыке и о духовном пути, которые внутри этой музыки возможен, буквально, через минуту.

– Мы продолжаем «Светлый вечер» на радио «Вера», в студии Владимир Емельянов, Алла Митрофанова. У нас сегодня в гостях часть московского вокального коллектива «Кватро» – это Антон Сергеев и Антон Боглевский. Мы сегодня говорим о музыке, и неслучайно прозвучал романс на стихи Сергея Есенина, русского поэта, многими любимого, потому что совсем скоро мы будем отмечать очередную годовщину со дня его рождения. Говорим и о духовной музыке, но хотелось бы еще один пласт вашего творчества затронуть, ребят, – советская песня. Собственно, все мы родом из Советского Союза, в то числе годы рождения 82-ой, 83-ий, 83-ий, и у Дениса Ивановича Вертунова – 77-ой год. Я просто к тому, что про советскую песню можно очень долго говорить, совершенно. Не зная, чем себя занять в ожидании встречи, скажем, которая должна была у меня состояться, условно говоря, через полтора часа с человеком, например, в пол пятого, а сейчас три, а идти до него 10 минут, я по телевизору, по какому-то из каналов увидел фильм старый, музыку к которому написал Исаак Дунаевский. Я сидел и наслаждался просто, реально, потому что, с одной стороны, это настолько просто, с другой стороны, это настолько светло, легко и замечательно сделано, вот я и говорю, что разговор о советской песне может быть очень долгим…

– Она очень разная.

– Не только Дунаевский есть среди авторов…

– Я говорю об образцах, конечно, и среди советской песни мусора было навалом, что скрывать, вот. Вы советской пенсии тоже коснулись, у вас две пластинки с советской песней, кажется?

– Вы каких авторов предпочитаете?

– У нас много любимых авторов из советской эпохи, но один из самых любимых это, кончено, Арно Бабаджанян, который, на мой взгляд, лучший мелодист, особенно тандем его с такими поэтами как Вознесенский, Рождественский – это просто фантастика. Но, я бы, знаете, что хотел сказать, сразу по поводу советской песни. Мы как-то общались с Владыкой Тихоном Шевкуновым, и он нам сказал такие слова, которые нам запали в душу еще до того, как мы сделали второй альбом с оркестром, мы поняли, что это абсолютная правда. Он сказал, что в советскую эпоху песня заменяла людям молитву, потому что забрали у людей эту возможность, забрали у людей храмы, забрали у людей духовную какую-то составляющую, и единственное, что у них оставалось – это песня. Поэтому песни получались такие красивые, такие светлые и, конечно же, хотелось еще сказать, что…

– Вообще-то у людей еще оставались и театр, и кино, и книги.

– Ну, понимаете, это все никак наружу не выходит, книги – это в тебе, а песня – это достояние общее и никем не возбраняющееся, поэтому, не знаю, пели «Москву майскую» все с таким упоением. Я со мнением Владыки абсолютно солидарен.

– Есть выражение: «Душа поет», нет выражения: душа смотрит кино или душа читает.

– Я думаю, в этом смысле это замечание интересное, любопытное

– И самое главное, то, что в Советскую эпоху не было таких авторов, которые писали, как говорится, и музыку, и текст, и сам поет, и сам себя продюсирует. Это сейчас стала такая идея, когда автор сам все делает, в Советскую эпоху были композиторы, отдельно поэты, оркестровщики, шедевр создавался соборно.

– Еще были ламповые радиоприемники, которые ловили многие зарубежные страны, и внук одного из известных композиторов, написавших вечерний гимн одному городу, сказал, что дедушка был сильно благодарен этому приемнику, потому что много вдохновения он получил из этого приемника, прослушивая швейцарские радиостанции и так далее, и так далее. И иногда слушаешь европейскую эстраду 40-ых, 50-ых годов, а сейчас благодаря Интернету это легко можно делать, очень много знакомых мотивов советских в исполнении странных людей из Бельгии, Швейцарии, из Франции.

– как-то вы настроены…

– Скептически жмет плечами.

– Нет, друзья мои, что вы, я тоже советский ребенок, я тоже эту «Москву майскую» пел, и простите, не хочется хвастаться, но я выпускник капеллы мальчиков.

– Ну, Слава Богу, нашли общий язык.

– Нас сегодня не двое.

– Я себя чувствую четвертой лишней в этой прекрасной компании, потому что я не получала музыкального образования, и я не пела «Москву майскую». Никогда.

– Нет, ну все в порядке, я, во-первых, не доучился, меня выгнали оттуда за «примерное» поведение, а, во-вторых, я тоже советский ребенок, тоже все эти советские песни, тоже все это люблю. И, предположим, застолье на 9 мая, когда мы собирались несколько семей у дедушки с бабушкой, просто эти советские песни пели за столом, и, действительно, они пелись, правильно Алла сказала: «душа поет». И не потому, что люди выпили и закусили, а потому что хорошо, потому что тепло, потому что собрались, потому что праздник. К сожалению, бабушек и дедушек давно нет, и вот это, кстати, не только я замечал, но и в компании мы с другом говорили, что это нечто цементирующее такое, именно то, что склеивало несколько семей – этот цементный раствор заканчивается, и этого не становится. И, вроде, 9 мая, и, вроде, можно и собраться, но уже это все не так.

– Ну, да. Я бы хотел добавить то, что наша война была в советскую эпоху, на счет военных песен, не знаю, успеем ли поставить какую-то военную песню из нашего альбома…

– Ну, в следующий раз можем поставить.

– …но, мне бы тоже хотелось сказать, что эпоха военных песен, это песни написанные, наверное, в прямом смысле со скорбью и кровью. Настолько это все чувствуется, что мы с таким большим трепетом относимся к военной тематике, к военной песне, у нас есть тоже альбом, посвященный Великой Победе, он тоже записан с большим симфоническим оркестром. И, я думаю, что мы решимся на какой-то военный альбом 2, потому что этих песен настолько много, эти песни настолько сильные, что, мне кажется, мы не должны об этом забывать, мы чувствовали какой-то долг его записать.

– А с ветеранами Великой Отечественной войны у вас бывают концерты, что вы делаете их специально для них?

– Вот, я к этому как раз хотел подойти, у нас помимо нашего творчества вокального, как коллектива, мы давно начали заниматься разными проектами как продюсеры. У нас есть, как проект, посвященный Великой Отечественной Войне, он называется «Внуки ветеранам», каждый год мы его проводим в том или ином месте, он у нас уже был и в театре российской армии, и на Поклонной горе. И в прошлом году, я бы хотел отдельно подчеркнуть это, мы провели достаточно большой проект, и провели его у стен Храма Христа Спасителя.

– В зале Церковных Соборов?

– Нет. На улице, прямо на улице. Мы сделала даже два проекта, потому что даты были рядом. Это было 8 и 9 мая. 8 мая мы сделали проект по благословению Святейшего Патриарха – это Красная горка, Воскресенье после Пасхи (это тоже отдельная тема, я могу сейчас тоже в двух словах о ней сказать), а 9 мая был наш сольный концерт с военными песнями с большим симфоническим оркестром у стен Храма Христа Спасителя. Перекрывали улицу Волхонку, и под салют все это очень красиво было. Мы очень рады, на самом деле, что все так произошло. И я бы хотел отдельно поблагодарить Владыку Антония Богородского, который, как сказать, всем своим существом помогал в этом деле, и, конечно же, Святейшего Патриарха, потому что без его благословения этого ничего нельзя было бы сделать, это было бы невозможно. Поскольку эта территория относится к Православной церкви, и там все очень строго, чтобы проводить там концерты, на открытом пространстве возле храма, это тоже тема такая щепетильная.

– Надо прорабатывать это все.

– Да, но, Слава Богу, все это прошло, и я надеюсь, что это у нас будет такой традицией, и что в этом году мы тоже это будем все делать. А первый концерт, посвященный Красной горке…здесь идея была в чем…в том, чтобы привлечь наших молодых талантливых, популярных исполнителей для того, чтобы привлечь молодежь.

– Об этом мы чуть позже поговорим, а пока я предлагаю послушать очередную музыкальную композицию, что у нас на очереди?

– Давайте, наверное, послушаем из советской песни что-то.

– Да, более советскую, потому что речь шла о ней, логично будет.

– Кстати, добавляю еще два слова, что в Советскую эпоху были не только отличные композиторы, поэты и орекстровщики, но и исполнители. Вот мы себя относим больше к исполнителям. Исполнительское мастерство также важно, как и все остальное, это нужно тоже уметь. И следующая песня, которую вы услышите, она из репертуара Рашида Бейбутова, такого замечательного певца. Называется она: «Любимые глаза».

Звучит песня в исполнении группы «Кватро» «Любимые глаза»

– Вы слушаете программу «Светлый вечер», у нас сегодня в гостях группа «Кватро», и мы только что послушали одну из замечательных советских песен, я пока ее слушал, очень хорошо вспомнил себя маленького, год, наверное, 77-ой, 76-ой, был такой журнал «Кругозор», и там были такие пластиночки синего цвета, и вот эта песня Рашида Бейбутова я помню…А! и конечно, проигрыватель под названием «Концертный», у которого крышка она же и динамиком была, на котором было послушано огромное количество детских пластинок и огромное количество пластинок «Кругозор», поскольку папа у меня был меломан, и подписывался на этот журнал в том числе. Поэтому спасибо, вам, я прямо в детство окунулся.

– Мы с вами начали про Красную горку говорить. Антон, вы начали рассказывать, что это за проект такой, интересный, на самом деле, когда на открытой площадке возле Храма Христа Спасителя вы собираетесь и приглашаете к участию, я так понимаю, известных эстрадных исполнителей, и что вы там поете на Красную горку у Храма Христа Спасителя с эстрадными исполнителями?

– Идея, вообще, проекта заключается в следующем, ну глобальная идея: привлечь молодежь, чтобы молодежь не относилась к празднику Пасхи, и, вообще, к церкви, как к какому-то такому пройденному этапу, куда ходят бабушки, то есть омолодить этот праздник. А каким образом можно привлечь молодежь? Это только привлекая их кумиров, которые со сцены поют свои обычные песни, понятно, что это хорошие песни, был бы отбор определенный, тем самым, они привлекают всю свою аудиторию. К примеру, выходит на сцену Сергей Лазарев и поет какую-то хорошую, красивую, лиричную песню. Приходят все его поклонники, которые, может быть, к церкви не имеют никакого отношения. Естественно, мы берем хороших эстрадных исполнителей, но в тоже время верующих, которые ведут абсолютно нормальный светский образ жизни, у них своя работа, но они – верующие. Тут не надо ничего проповедовать, то, что они просто стоят и поют у храма в такой праздничный день и говорят в конце, я не знаю, «Христос Воскресе», это дает хотя бы шанс, что у этого молодого человека в голове отложится, что это не какой-то пройденный этап, это сейчас, это современно.

– Сейчас слушает нас такой молодой человек и думает: «Так вот что это было, а я-то думал, что это за эклектика такая».

– Я, на самом деле, о другом совершенно подумал. Поклоннику или, тем более, поклоннице Сергея Лазарева, предположим, или еще там Димы Билана, условно говоря, им все равно где его слушать, они придут на Васильевский спуск, они придут к Храму Христа Спасителя, ну хорошо им скажут: «Хрситос Воскресе», они дружно ответят: «Воистину Воскресе» сядут в троллейбус и уедут к себе домой и, собственно говоря, поскольку принято говорить в этот день «Христос Восркесе» и отвечать «Воистину Воскресе», вот и хорошо, вот мы и ответили.

– Давайте мы дадим слово другому Антону.

– В этом все дело, мне недавно выпало такое удовольствие послушать одну из проповедей Патриарха, у него, вообще, все проповеди совершенно потрясающие, исходящие от сердца, последнее время они меня поражают своей искренностью до глубины души. Он говорил, как важно, когда мы сейчас живем в век Интернета, как много сейчас популярных и известных людей, которые имеют силу проповедовать, потому что любой известный человек уже, по сути, проповедник, потому что его слушает огромное количество людей в Интернете, со сцены, по телевидению, где угодно, и как важно, как он выразился, прямыми словами скажу: «Не растлевать свой храм», то есть то, что внутри тебя, свою душу. И как много, как часто сейчас наши известные люди растлевают и свой храм, и храм всех людей вокруг, образно выражаясь. И суть проекта в том, чтобы эти люди, как раз, артисты, доносили до людей самое важное, чтобы они взывали к тем чувствам среди своих почитателей, которые являются самыми важными и нужными для того, чтобы понять смысл жизни. Поэтому на это проект и был нацелен.

– А можно спросить, вот вы когда поете, вы какие перед собой задачи ставите, для чего вы это делаете?

– Есть этот вопрос: «Зачем», все мы рано или поздно себе его задаем, что бы мы ни делали. Мы говорим у микрофонов, вы поете на сцене, кто-то рисует, пишет картины, кто-то, не знаю, чертит проекты, кто-то добывает уголь в шахте…

– Мне кажется, ты очень серьезно подходишь к этому.

– Вопрос «зачем» периодически возникает у каждого из нас.

– Я могу тебе ответить, зачем я у микрофона: мне нравится. Все у меня другого ответа нет.

– Мне нравится просто, мне не будет нравиться, меня не будет у микрофона

– В свое время нам предлагали продюсеры, давно, сказали: «ребят, вот сейчас подписываете контракт с нами, и через 3 месяца вы будет знаменитыми людьми, но нужно спеть вот эти песни». И включили нам песни, которые нужно спеть, мягко говоря, это была такая попса очень дешевая, но «вы будете с ней популярны», это предложили тогда, когда мы были вообще никем, то есть это как бы…

– То есть вам предложили компромисс с совестью.

– Да, идти на это, стать известными, популярными, успешными.

– Да, но мы этого не сделали, потому что сейчас, во-первых, не знаю, что сейчас было бы, если бы мы это сделали.

– Еще не факт, что вы бы остались в том же составе.

– Мы бы не смогли, как вам сказать, это не то, чем бы мы хотели заниматься.

– Антон, вы знаете, неизвестно, что было бы. Потому что однажды четверо парней, очень молодых и очень амбициозных, которые были, вообще, панками по жизни и полными оторвами, включая туда все (мы сейчас не будем уточнять, что именно) в этот образ жизни. Однажды пришел к ним чувак и сказал: «Вы знаете, я сделаю из вас суперпопулярных людей», и эти ребята пели совсем потом не те песни, которые планировали петь изначально, играя на стиральной доске в скифл группе, которая по-другому тогда называлась, а потом эти ребята стали называться «the Beatles», и умыли весь мир вообще. Понимаете, а ведь по истории они совсем другими вещами хотели заниматься, особенно Джон Леннон, для которого все эти слащавые штуки…и не сразу он повелся на то, что в качестве аранжировок предложил ему потом, забыл я имя этого продюсера…Джордж Мартин.

– Вы знаете, у каждого свой путь, и мы чувствуем, что наш путь, мне кажется, он правильный, потому что я прямо чувствую, что нас Господь ведет.

– Прости, пожалуйста, нас просто часто спрашивали в примерке, там, благодарили: «Ребят, спасибо вам огромное, а кто у вас продюсер?», и мы как-то так мялись, не знали, что ответить…

– Потому что у нас нет продюсера.

– И однажды сказали: «Наш продюсер – Господь Бог», и так и есть.

– Это сильное заявление, но иначе не сказать.

– Просто столько чудесных моментов в нашей творческой карьере происходило, что сомневаться в этом никак нельзя, что Господь нас любит, ведет абсолютно своим путем.

– Вот вам и ответ на вопрос «зачем», косвенный, а прямых и не бывает.

– Ну, так получилось, что мы ответили.

– И получается, что и духовная музыка в вашем творчестве не случайна?

– Духовный наш альбом, который называется «Тебе поем», это отдельная даже тема для разговора, потому что этот альбом родился, можно сказать, из того как раз детства, о котором я говорил, когда мы только начали петь духовную музыку, это запало нам в сердце, и мы сделали его совершенно другим образом, отличающимся от того, что делают хоры. Объясню, почему в двух словах. Во-первых, мы выбрали те произведения, которые нам больше всего нравятся, и чаще всего это произведения для большого смешанного хора, где есть и женщины, и мужчины, с дивизией, с делениями, по 12 голосов, нам нравится эта «Всенощная» Рахманинова, Чеснокова. Мы понимаем, что мы бы хотели это исполнить, но без определенных технических возможностей, нас четверо, четыре голоса, это невозможно. Поэтому мы сделали целую серьезную большую работу, мы делали наслоение голосов технически, в студии, но определенным образом, так, чтобы это было все живое, непросто компьютерное. То есть мы сначала напевали вчетвером, потом пели каждый по одному голосу. Верхние все голоса: сопрано, альты, у меня лично, у Антона есть хороший фальцет, мы пели это наверху за все женские голоса, и пели мы определенным образом, мы пели это не женским тембром, а пели тембром мальчика, как мы это делали в детстве, диском там, альтом. И получилось такое полотно, на мой взгляд, какое-то, мы хотели этого добиться, бесполое.

– Да, что-то подобное. Ну, как еще можно петь Богу, чтобы это было настолько…в общем, мы вложили в это всю свою душу, чтобы это было настоящее, живое исполнение, чтобы мы это все еще спели в Храме Сретенского монастыря, поскольку я очень много пропел в хоре Сретенского монастыря, с Антоном мы тоже ездили в большие поездки, гастроли с этим хором, для нас это очень символично. И там сохранилась еще и акустика именно храма.

– Отзвук, который мы взяли, обрезали и вставили. То есть это очень большая трудоемкая работа, по большей части мы ее сделал для себя, потому что мы ее не продаем. Первый тираж, который у нас вышел, мы его просто дарили, сегодня мы его подарим вам.

– Большое спасибо, мы сейчас послушаем с вами одну из композиций. «Херувимскую» Чеснокова, я так понимаю, мы будем слушать, да?

– Мне бы хотелось, чтобы вы, перед тем как мы уже перейдем к прослушиванию, чтобы вы напомнили, когда у вас бывают концерты, чтобы наши слушатели, может быть, кому-то это будет актуально, и вам будут благодарны за это напоминание. Где, когда, как вы звучите?

– Ну, ближайший большой наш сольный концерт, который будет посвящен Андреа Бочелли, мы будем исполнять очень много его произведений из его репертуара, также с большим симфоническим оркестром. Это будет в московском международном доме музыки 3 февраля, мы вас всех приглашаем, будем ждать. Вообще, очень приятно было с вами пообщаться. И я еще хотел бы добавить, если это возможно, я надеюсь, вы послушаете, и вам понравится наш духовный альбом, чтобы он все-таки не лежал в столе, его приятно включить и послушать, это одно из таких произведений, которое самому приятно включить, то, что останется после тебя, действительно, достойное. Так вот, мы приглашаем всех, вы можете приехать в храм, в котором я сейчас пою – это Храм Рождества Иоанна Предтечи на Пресне, и там вы можете альбом этот приобрести, и я думаю, что в ближайшее время мы придумаем какую-то акцию, чтобы эта музыка дошла до своей аудитории.

– Ну и не забывайте, уважаемые слушатели, что есть такая чудесная вещь, как Интернет, и там можно набрать очень просто kvatromusic.ru и там есть и аудиоплеер, и все пластинки тоже выложены. Хотя, я думаю, что, конечно, музыку нужно слушать живьем, что и говорить, но, знаете, бывают случаи, когда невозможно какую-то группу послушать живьем. Это, вообще, отдельный разговор. Спасибо вам большое, что нашли время к нам прийти, мы ждем вас уже, наверное, всем коллективом.

– Ну, а сегодня, я напомню, у нас были два тенора в гостях Антон Сергеев и Антон Боглевский, половина коллектива «Кватро», в исполнении которого мы сейчас послушаем «Херувимскую песню» Чеснокова.

– Это была программа «Светлый вечер», ее для вас провели Владимир Емельянов и Алла Митрофанова. До свидания.

Post navigation

ПОИСК ПО САЙТУ

Цитата дня

20.12.2017 | 12:26 дп

Когда в человеке умножается любовь, то скорбь уже не может найти в нём места.

Наши программы

Радио ВЕРА зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций – свидетельство о регистрации СМИ

ЭЛ № ФС 77 – 57857 от 25.04.2014.

Сетевое издание «Радио ВЕРА» – свидетельство о регистрации СМИ ЭЛ № ФС 77 – 54421.

Учредитель – АНО Радиоканал “Вера, Надежда, Любовь”.